Приз - Полина Дашкова

— Макмерфи знает то, что вы сейчас сказали мне?

— Конечно. Более того, он это тщательно перепроверил черезсвои источники. Все именно так. Рейч чист. Если конверты отправлял он, я долженего замазать грязью.

— Каким образом?

— Через Рики. Мальчишка — наркоман, общается с разнойнечистью. Это не составит проблемы.

— Ну так и замажьте. В чем дело? — Кумарин усмехнулся. — Выже офицер и выполняете свой долг, верно?

«Я русский офицер, а не американский. И если я кому-тодолжен, то уж никак не Билли и его славным коллегам. Правда, моя дочь служит вЦРУ, она вроде заложницы, и от этого мне никуда не деться».

— Ну что вы, Андрей? Что вы мучаетесь? Не так уж чист вашРейч. Тоже мне, ангел! Смешно, в самом деле. Ведь франкфуртский следдействительно существует, у летчиков-камикадзе нашли номера «Огненного меча».

— У них много чего нашли, — грустно усмехнулся Григорьев, —летные инструкции, вахабитскую литературу, личные дневники. Слишком много всегосразу, в нужном месте, в нужное время…

Кумарин поднял палец и помотал головой.

— Минуточку! Мы говорим не о том, как есть на самом деле, ао том, что требуется доказать. Если Генрих Рейч связан с «Аль-Каидой», тозаслуженных ветеранов и Уильяма Макмерфи с его помощью хотели скомпрометироватьзлейшие враги американского государства, что само по себе приятно и почетно дляофицера ЦРУ. Билли честно выполнял свой долг, оставался мужественным инеподкупным борцом за святые идеалы демократии, и вот теперь враги хотят егооклеветать, очернить. В дальнейшем любые свои неприятности, ошибки, проблемыБилли может со спокойной душой списывать на злобные происки врага. Ну что вы наэто скажете, Андрей Евгеньевич?

«А тебе что надо во всей этой истории? Хотя бы раз в жизниты способен сказать прямо, чего ты от меня хочешь? Ты проглотишь мою информацию,переваришь ее, а потом дашь залп по какому-нибудь олигарху, министру, политикув России, или по какому-нибудь сенатору в Америке, или по тому же Билли,старому твоему сопернику, или по всем сразу. Ты пользуешься тем, что, крометебя, никто не знает правды обо мне. Ты единственный гарант моей честности. Тысделал меня перебежчиком, предателем, двойным агентом. Раньше у меня оставаласьиллюзия, что, работая на тебя, я работаю на Россию. Но теперь я совсем неуверен в этом».

— Пойдемте купаться, Всеволод Сергеевич, — сказал Григорьев,— я лет сто не плавал в море.

В квартире Дмитриева было грязно и душно.

В раковине гора посуды. Холодильник открыт и оттаивал,наверное, дней десять.

Под ним стояла вонючая лужа.

«Надо было оставить девочку в больнице, — подумала Маша, —если уж стоило платить, так за то, чтобы оставили, а не за то, чтобы отпустилив этот свинарник. Зачем я вообще во все это влезла? И что мне теперь делать? Яне могу уйти. Беспомощный ребенок, нетрезвый бестолковый старик. А у меня,между прочим, свидание. Меня ждет Саня Арсеньев. Я ведь думала о нем, когдалетела сюда? Конечно, думала. Это грело меня — простая и глупая надежда, что ямогу еще раз встретиться с Саней Арсеньевым».

— Сергей Павлович, где же ваша помощница? — спросила она,оглядывая грязную унылую кухню.

— В деревню уехала, отдыхать. Скоро вернется и все здесьуберет.

— Как скоро?

— Ну, через пару-тройку дней. Да вы не волнуйтесь, Машенька,я справлюсь. Когда Вася была совсем маленькая, ее мне отдавали на выходные.

— Ладно, надо включить холодильник, разложить продукты.Тряпка где у вас?

— Я все сделаю. Вы помогите Васюше.

Маша вытащила из пакета зубную щетку, пасту и прочие мелочи,которые купила на всякий случай для Василисы. В ванной, увидев новую зубнующетку, девочка радостно закивала, оскалилась, пытаясь объяснить, что ужаснодавно не чистила зубы. Попробовала зажать щетку в забинтованной руке, но несмогла. Из глаз у нее по, катились слезы, она задрожала.

— Вася, Вася, успокойся, я знаю, это очень противно — бытьбеспомощной, — сказала Маша, — зубы мы почистим, умоемся. Ожоги твои заживут.Ты заговоришь. Знаешь, чем хороши болезни? Тем, что они проходят. Нет ничегоприятней, чем выздоравливать. Самые обычные вещи кажутся праздником. Хочешь, ятебе голову вымою? Ну, хочешь?

— У меня нет горячей воды! — крикнул из кухни Дмитриев.

— Вот какой отличный слух у твоего деда. У тебя гениальныйдед, ты это знаешь?

Василиса кивнула, а Маша прикусила язык. Ее слегка замутилоот собственной фальшивой бодрости. Она так старалась уверить Василису, что всео'кей, что готова была спеть и сплясать, если понадобится. Василиса была чем-топохожа на нее, брошенную, дико напуганную девочку Машу Григорьеву, которая едвауцелела когда-то. И тоже ничего никому не могла рассказать.

— Ты ведь не одна поехала за город, верно? Почему жеоказалась одна? Куда делись остальные? Я понимаю, ты можешь ответить толькода-нет. Но еще ты можешь, допустим, моргнуть несколько раз. Давай попробуем.Сколько вас было? Четыре человека? Вместе с тобой? Там что-то случилось? Что-тострашное? Что-то очень страшное?

Задавая вопросы, получая немые ответы, Маша чистила ей зубы,умывала лицо, расчесывала волосы.

— Пожар начался не сам по себе? Кто-то поджег лес? Тызнаешь, где могут быть твои друзья? Когда тебя подобрали, ты почувствовала себяв безопасности? Нет? Очень интересно. Ну хорошо, а в больнице? Там тоже нет? Асейчас здесь? Нет? То есть ты чего-то боишься? Каких-то людей? Ты их видела?Нет? Только одного из них?

Пытаясь ответить на этот вопрос, Василиса подняла вверхправую руку, пошевелила пальцами под бинтами.

— Мы поменяем повязку, не волнуйся.

Девочка отчаянно замотала головой.

— Боишься, будет больно? Я аккуратно.

Маша почувствовала, что они перестали понимать друг друга.Василиса хотела ей сказать нечто важное, нечто такое, что нельзя сформулироватьжестами. Глаза у нее были жуткие, уже без всяких слез, сухие и безнадежные.

— Ты устала? Хочешь отдохнуть? Нет? Хочешь сменить тему?Правда, мы ведь можем поговорить о чем-то другом. Можем поставить какой-нибудьфильм твоего дедушки. Это отличное лекарство. Нет? Ну ладно, ладно, я поняла,не надо так сильно мотать головой. Еще не хватало, чтобы ты вывихнула шею. Вотчто. У меня есть знакомый, майор милиции. Как ты считаешь, стоит к немуобратиться?

Василиса кивнула. В дверях появился Дмитриев.