Нечестивые клятвы - Мила Кейн

ворвалась целая команда мужчин. Моя пуля попала ему между глаз, и он упал.

Я подошел к Люси и помог ей подняться. Затем сорвал скотч с ее рта, прежде чем смог подавить свою тихую панику.

— Где Чарли? — сразу же потребовал ответа. — Она должна быть в этой комнате.

Люси плакала, по ее щекам текли огромные слезы. Медленно, сквозь сотрясающие ее рыдания, она открыла рот, и я увидел его. Обручальное кольцо с маячком, маячком моей жены, красиво блестело на языке ее младшей сестры. Я выхватил его изо рта Люси, пока она не подавилась им.

— Ее здесь нет. Она дала мне это, а потом… они забрали ее. Я не знаю куда, — закричала Люси, а затем скривилась от боли.

— Босс, — призвал Элио.

Я понял, что схватил Люси за руку с такой силой, что мог повредить ей кости. Я отпустил ее, и Элио присел рядом с ней.

— Ты это слышала? — спросил у Джады, которая молчала мне в ухо.

— Слышала, — сказала она, уже щелкая клавишами. — Я не подумала отследить оба устройства, потому что они были вместе, что было чертовски глупо. Мне очень жаль.

Оба?

Верно.

Я резко повернул голову к Люси.

— Где четки твоего отца?

Глава 35

Чарли

Думаю, что на какое-то время я отключилась в подвале. В промозглом, явно неиспользуемом нижнем этаже дома было холодно и темно. Мне связали руки и лодыжки и бросили на грязный пол. Когда проснулась, я уставилась на свет, пробивающийся из-под тяжелой металлической двери, запертой снаружи.

Полоска света стала темнеть, и по урчанию желудка я прикинула, что время близится к обеду. Я не ела весь день, и мой желудок представлял собой пещеру. Голова все еще болела. Мне действительно следовало проверить ее… если я выживу, конечно.

Я гадала, нашел ли Ренато Люси. Оставалось только надеяться, что да.

Он найдет и меня. Я была уверена в этом. Вопрос заключался только в том, сколько времени это займет и что со мной будет между тем?

Беспомощные слезы давили на веки. Моя жизнь была разрушена только для того, чтобы быть построенной заново, и теперь я балансировала на грани того, чтобы снова всё потерять. Боль, которую я испытала, потеряв крошечный проблеск жизни, который у меня был с Ренато, показала, насколько несчастливой была моя жизнь до встречи с ним. Он был ураганом, который разнес мое существование в клочья, и только тогда я поняла, что держалась на волоске. Слишком много работала, слишком много беспокоилась, экономила и пыталась выжить.

Но жизнь — это нечто большее, чем просто выживание, и я забыла об этом. Возможно, благодаря своему детству я никогда по-настоящему не понимала этого. Счастье было привилегией, закрепленной за другими. Эта убеждение было заложено в моей голове, а Ренато вырвал его оттуда.

Меня не волновало, что он был мужчиной, обреченным на ад за те вещи, которые он делал для своей семьи. Меня не волновало, что он заставил меня выбирать между ним и смертью. Теперь, под конец, моя мораль казалась совсем не такой уж большой перед лицом любви.

Любовь. Может быть, сказывалась приближающаяся смерть, но это слово продолжало крутиться у меня в голове. Возможно ли вообще влюбиться в кого-то так быстро? Думаю, это так же возможно, как дожить до моих лет и никогда не любить никого, кроме своей семьи. Я не осознавала, что чувствую это, и, возможно, так и не поняла бы, если бы не была связана, на полу подвала, перед лицом почти неминуемой смерти. Подобные обстоятельства заставляли задуматься о том, чего вам будет не хватать и кого вы теряете.

Поэтому, столкнувшись со смертью, я не могла отрицать, что люблю его. Он был первым и последним мужчиной, которого я когда-либо любила, и если бы я умерла сегодня, в глубине души я знала, что он позаботится о Люси. Я доверяла ему.

И вот так привычка всей жизни уступила место исключению. Он был моим исключением.

Слезы медленно потекли по моим щекам. Я должна была сразу рассказать ему о жучке. Я должна была признаться ему в любви, даже если это было слишком рано. Теперь я жила в его мире, а в его мире, где регулярно происходили сценарии жизни и смерти, разве признание в любви было таким уж безумием?

Мои сожалеющие размышления были прерваны звуком снаружи.

В замке со ржавым стоном повернулся ключ, а затем дверь с грохотом распахнулась. Вошли двое парней, которые меня похитили. Один нес поднос. От запаха супа у меня заурчало в животе.

— Смотри, кто решил проснуться, — усмехнулся один из них, пнув меня в бок, когда подошел достаточно близко.

— Ага, эта сучка спокойно просыпается, когда ввела Хулио в кому? Это неправильно. — пробормотал другой.

Хулио? Должно быть, это был тот парень, которому я проломила голову ломом. Мне действительно не нравилось облегчать себе жизнь.

Я настороженно наблюдала за их передвижениями. Свет из дверного проема освещал холодный подвал. Паутина обвивала неиспользуемые винные стеллажи, а шорох бумажных опилок и старых газет в углам указывал на то, что я здесь не одна в темноте. Похоже, подвалом все-таки пользовались, но обитатели были четвероногими и суетились повсюду.

Приспешник Номер Один вытащил кляп у меня изо рта и приблизился вплотную.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, сука?

Я не потрудилась ответить. Мне нечего было сказать, и, наверняка, я не могла сказать ничего, чтобы остановить то, что собирались сделать эти парни. Я была бессильна, и это жгло.

Мой желудок выбрал этот момент, чтобы снова заурчать, и оба моих мучителя рассмеялись.

— Она голодна. У нее все еще есть аппетит после того, как она чуть не убила человека. Не волнуйся, мы тебе поможем.

Один из них держал поднос.

— Босс сказал убедиться, что ты не умрешь, что у тебя есть немного воды… Он хочет приберечь тебя, чтобы Ренато мог наблюдать, как он тебя убивает.

Другой парень гладил меня по волосам со злобной нежностью.

— Я сказал, что мы позаботимся о тебе, — рассмеялся тот, что держал поднос.

Его друг попятился назад, как раз вовремя, чтобы не забрызгаться супом, когда поднос опрокинулся мне на голову.

Суп был горячим и расплескался по моей груди и животу, прожигая рубашку. Парень, который вылил на меня суп, бросил пустой поднос мне на голову, когда они вдоволь насмеялись над тем, как я корчусь от боли под горячей жидкостью.

— Ну и беспорядок у тебя, девочка. На твоем месте