Я жива. Воспоминания о плене - Масуме Абад

Молитвенный коврик матери всегда был разостлан. Она постоянно читала Коран от начала до конца. Ахмад тоже читал для нее Коран, а Али и Хамид успокаивали ее, рисуя ей новые надежды и мечты. Бабушка, мать и три наши тети десятки раз прочесали трассу Шираз – Махшахр. Они обили пороги всех мест паломничества, постоянно молились и прислуживали в мавзолеях. Бабушка, мать, тетя Нусрат и тетя Исмат подметали подворье мавзолеев святых, а тетя Сеноубар занималась покупками, восстановительными и ремонтными работами. Они дали обет, согласно которому, если бы ты нашлась, они каждый день приводили бы тебя в мавзолей, чтобы ты подметала там.

При всей их искренней вере и преданности имамам и их потомкам иногда они, в особенности тетя Сеноубар, попадали в ловушки мошенников и шарлатанов, и дело доходило до гадания по руке, по зеркалу и прочим предметам, в результате чего они отправляли нас за какими-то немыслимыми вещами до границ с Афганистаном и Пакистаном. Потом мы понимали, что это – бесполезная игра и пустая трата времени.

Каждого из нас, кто забегал проведать мать и детей, они по очереди отправляли в какой-нибудь другой город или того хуже – в забытое Богом селение. Чтобы лишний раз не расстраивать их, мы ходили в любое место, куда бы они нас ни отправили. У Абдуллы был автомобиль марки «Тойота», на котором мы вместе с ним и Рахманом отправлялись в самые отдаленные и неприступные места. Твой адрес и приметы я передал во все отделы полиции региона. Они оповещали нас каждый раз, когда находился какой-нибудь неопознанный труп, и мы сразу бежали туда.

Никогда мы не радовались так, как обрадовались в тот день, когда, спустя шесть месяцев после твоего исчезновения, с нами связался один из наших друзей из администрации губернатора Хорасана и сказал, что в городе Турбате-Хейдарийи найдено тело неизвестной восемнадцатилетней девушки, которая «подходит под описание вашей сестры». Эта новость согрела всех нас в студеную и морозную погоду месяца бахман[148]. Я не знаю, почему мы все так обрадовались. Означало ли это, что мы уже были согласны хотя бы получить твое тело? Но одна из гадалок сказала матери, что ты жива, и мать сшила для тебя новую одежду, а отец, вопреки всегдашней традиции, когда он распускал прошлогодние жакеты и снова вязал из этих ниток вещи другого фасона, на этот раз купил новый клубок и начал вязать жакет. Фатима купила много зелени для супа аше реште, который она собиралась приготовить вместе с соседями. Мать, которая до того момента не соглашалась покинуть Махшахр и жила в одном из заброшенных зданий нефтяной компании, привела в порядок пару обветшалых помещений, в которых некогда жили сотрудники компании «Иран-Япония», затем, как картины, повесила на стену два комплекта только что сшитой одежды и сказала: «Ну что же! Теперь весь дом и все члены семьи готовы. Идите, Всевышний да пребудет с вами!»

Надо сказать, что сначала сама она тоже собиралась отправиться с нами в путь. Но мы с трудом уговорили ее остаться, сославшись на то, что дорога дальняя, в машине места мало, а у нее маленький ребенок. Она проводила меня, Абдуллу и Рахмана, держа над нашими головами Коран, и пролила воду вслед нам, чтобы мы скорее вернулись домой. Каждый пожелал нам вернуться с добрыми вестями.

В дороге я думал о том, какое все-таки воздействие оказывают слова разного рода гадалок на человека! Как они обнадежили мою мать, и насколько мы привыкли к этим сказкам!

Зимняя стужа, заснеженная дорога и отсутствие у нас соответствующих приспособлений, чтобы передвигаться по заваленной снегом и покрытой льдом дороге, утомили и вымотали нас. Каждый из нас думал о своем и прокручивал в голове те самые обнадеживающие слова, которые были сказаны гадалкой, и мы мало думали о том, где мы и куда должны прибыть. Доехав до Турбате-Хейдарийи, мы направились в сторону кладбища и морга, и наши глаза наполнились слезами, как будто мы только что вспомнили о том, для чего мы приехали в этот город и с чем мы можем там столкнуться.

Мы прибыли на место назначения на закате, когда уже стало темнеть, а дорогу к кладбищу мы не знали. Из-за сильного снега и пурги, которая мела весь день, сбивая человека с ног и валя его в сугробы, мы не смогли найти кладбище и днем. В конце концов после долгих расспросов и уточнений мы добрались до кладбища. Какая тяжелая тишина стояла над ним! Никого не было в этом грустном месте, за исключением нескольких человек, которые только что похоронили своих близких. Но и они один за другим вскоре начали расходиться. Тусклое зимнее солнце скрылось, и быстро темнело. Мы спросили: «Где здесь морг?» Нам показали в сторону двух смежных зданий вдалеке. На машине мы поехали к ним. Мы все хранили молчание, каждый уставился в одну точку, и лишь изредка кто-нибудь из нас испускал глубокий вздох и тихо говорил «прошу милости у Всевышнего и возвращаюсь к Нему» или «преславен Аллах».

С наступлением темноты я вспомнил об одном из тех дней, когда ты и твои подруги, моя дорогая сестренка, ложились в могилы, чтобы перестать бояться смерти. В тот день мы с Сейедом, подражая лаю собак, напугали вас, и вы бросились бежать врассыпную. Ты подшучивала над смертью, а мы – над тобой. Ты упражнялась в смерти, а мы перечеркивали твои упражнения. Те эпизоды – сродни фрагментам мозаики; при правильном расположении этих фрагментов могла бы получиться ясная картина о твоей сегодняшней судьбе. Как же просто и безразлично мы смотрим порой на какие-нибудь жизненные эпизоды и события! В тот вечер, когда ты упала, я остановился и смотрел на тебя. Все мои мысли были о том, не ушиблась ли ты. В ту ночь ты убежала от мертвых, а теперь ты на кладбище! Внезапно я разрыдался. Я рассказал эту историю Рахману и Абдулле, и они почувствовали то же, что и я.

В ту ночь на том холодном кладбище нашими собеседниками стали мертвецы, лежавшие под землей. Но слышно было только нас. Мысль о том, что ты лежишь одна в одной из ячеек морга и боишься, не давала мне покоя. Всю ночь мы крутились вокруг этого небольшого помещения. Иногда мне хотелось сломать проклятый замок, висевший на двери, и скорее зайти внутрь, но я вовремя останавливал себя, понимая, что это неразумно.

Наступило утро. На кладбище пришли несколько человек с чьими-то телами на плечах, за ними шли люди, которые хотели проводить своих близких в последний путь. А мы сами не знали, пришли ли мы встречать тебя или провожать. Около двух часов они, плача и причитая, простояли в ожидании тела своего отца и били себя по голове и груди, вспоминая радостные и печальные дни, связанные с ним. Когда принесли тело усопшего, коим являлся мужчина средних лет с широкой грудью и темно-русыми волосами, все устремились к двери морга. Как только она открылась, я, Рахман и Абдулла скользнули внутрь, опередив даже тех людей в трауре, и принялись опасливо озираться по сторонам.

Санитар морга, сердитый мужчина, вышвырнул нас за дверь. И это еще больше разозлило нас. Когда он закончил омовение умершего, мы отвели его в сторону и сказали: «Мы приехали издалека. Двое суток мы были в дороге. За минувшую ночь мы исходили это кладбище вдоль и поперек. Мы пришли за своей сестрой. Нам дали адрес этого морга». Мы с Рахманом и Абдуллой говорили наперебой. Тогда он оборвал нас на полуслове и сказал: «Я не имею права открыть дверь морга без соответствующего разрешения».