Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать - Шерри Тёркл

Реальное время

Во время панельной дискуссии, посвященной этике преподавания, литературовед, профессор английской литературы Ли Эдельман признался: самым сложным в его преподавательской практике было “не обучить студентов рациональному мышлению, а дать им возможность вдумчиво отвечать друг другу в аудитории”. Подобно многим другим, он полагает, что студенты с трудом осваивают механизмы взаимодействия, необходимые для беседы лицом к лицу.

Представители кадровых служб рассказывают, что новым сотрудникам плохо дается общение во время деловых встреч. Выпускники университетов говорят о себе то же самое. Например, один магистрант, изучающий европейскую историю, признается, что ему тяжело общаться в “реальном времени”. Он только что вернулся со своей первой научной конференции и пребывает не в лучшем расположении духа. Хотя молодой человек удовлетворен прочитанным докладом (а его кафедра была настолько довольна этим докладом, что даже оплатила транспортные расходы), он не может скрыть сожаления: “Я говорил сбивчиво и не сумел собраться с мыслями во время Q&A сессии. Пишу-то я хорошо, а вот говорю неубедительно”.

Зачем же нам в своей системе образования делать ставку на методики, неспособные научить студента поднимать руку и вступать в беседу? Если такие действия заставляют учащихся нервничать, задача преподавателей – помочь им это преодолеть.

В лучшем случае университетская аудитория – пространство, где студенты могут вставать с места и отстаивать свое мнение в реальном времени. Они учатся, когда выступают сами и когда слушают друг друга. “Я учился на чужих ошибках, слушая, как люди задают вопросы на лекциях, – рассказывает третьекурсник. – Некоторые ребята попросту перескакивают с одной мысли на другую, а так делать не следует. Нужно смотреть на окружающих. Не следует говорить, что прочитал все книги”. Такие уроки невозможно усвоить, если слушаешь лекцию в одиночестве у себя в комнате.

Присутствие на живой лекции в университете примерно так же ценно, как студенческая практика где-то на природе. Бывает, что во время практики случается засуха, но зато есть возможность видеть и слышать людей в реальном времени. Вы делите путешествие с теми, кто вас окружает, благодаря чему можете понять, как думает группа людей. К тому же у вас есть шанс убедиться в том, что терпение вознаграждается: вы следили за рассуждениями по мере того, как люди их высказывали. Если вам повезет, вы увидите, что пристальное, сосредоточенное внимание приносит плоды[220].

Пульты-кликеры против беседы

На лекциях политического философа Майкла Сэндела студентам нужно быть предельно внимательными. Профессор Сэндел предлагает сотням студентов короткую презентацию и интерактивный формат беседы. Студенты говорят с места – здесь нет никакой анонимности. Сэндел вызывает только тех, кто поднял руку; если они что-то прокомментировали, педагог вовлекает их в беседу. В ходе одного из своих недавних курсов “Этика, биотехнология и будущее человеческой природы” профессор задает вопрос: “Если вы веган, согласитесь ли вы съесть гамбургер, изготовленный из говяжьей мышцы при помощи биоинженерии, с учетом того, что в процессе сама корова не пострадала, а продукт создан без использования какого-либо углеводородного сырья?”

Студентка-веганка отвечает: “Нет, ведь в этом продукте использованы ткани коровы, а значит, он все-таки животного происхождения”. Сэндел кивает. “А что если мы обладаем технологией, позволяющей вырастить гамбургер из фрагмента кожи, которую удалось отшелушить с коровы?.. Мы помогаем восполнить мировые запасы продовольствия и боремся с глобальным потеплением, а при этом продукт изготовлен при помощи тканей всего лишь одной коровы. Такой вариант вас устроит?” Теперь веганка кажется уже менее уверенной, но продолжает стоять на своем: “Нет. Нет. Все равно это продукт животного происхождения”. Студентка смущена, но все равно упорствует. В процессе ей приходится пересмотреть свое мнение.

Когда Сэндел привел пример с коровой, только у вегетарианцев возник повод задуматься о своей позиции. Теперь профессор усложняет задачу, бросая вызов более широкому кругу студентов. Согласились бы вы употреблять в пищу человеческое мясо, полученное при помощи биоинженерии: мясо, изготовленное из фрагмента человеческой кожи? Стоит ли оно того? Один студент весьма впечатлен таким предложением. Действительно, а что если бы мы смогли решить мировые продовольственные проблемы, используя обрезки ногтей? Аудитория оживилась, началась дискуссия.

Представьте, насколько иным был бы этот разговор, если бы Сэндел представил темы для обсуждения (пищевые продукты из тканей коровы; пищевые продукты из обрезков ногтей) и попросил студентов вооружиться пультами-кликерами, чтобы рассказать о своих предпочтениях анонимно. Вы смогли бы узнать, о чем думают все присутствующие в аудитории, а это, конечно же, интересно. Однако в таком случае студенты вряд ли смогли бы узнать, каково это – набраться храбрости, чтобы высказывать и отстаивать свои мнения. Один гарвардский старшекурсник говорит о курсе Сэндела: “Конечно, вы испытываете смущение, но вам удается его преодолеть, и тогда вы привыкаете слышать самих себя. Вы задаетесь вопросом: «Неужели это я сказал?» Не могу поверить, что это мои мысли, но, видимо, это так. Я действительно думал об этом, но мне просто не верилось, что я смогу себя заставить это произнести”.

Это и есть обучение при помощи беседы: очень тонкая вещь – движение по направлению к скуке и смущению (Сэндел допускает моменты неловкости у себя в аудитории. Некоторым студентам так и не удается до конца сформулировать свои мысли, хотя профессор призывает молодых людей хорошенько собраться). Сегодня беседа считается ключевым моментом в преподавании (в конце концов, сторонники “перевернутого” класса утверждают, что переводят контент занятия в онлайн-формат именно для того, чтобы беседа в аудитории стала более динамичной). В то же время педагогов подталкивают к более активному использованию технологий в аудитории, из-за чего живая беседа становится практически невозможной. Интересный факт: мы часто слышим, что такие технологии способствуют “вовлеченности” студентов.

Коллега из МТИ только что вернулась с презентации высокотехнологичных инструментов для занятий в классе. Слайды с лекцией транслировались на экран, расположенный на переднем плане. Комментарии студентов в Twitter транслировались на экран на заднем плане – за это отвечал модератор. Профессор задавал вопросы, а студенты отвечали при помощи электронного опроса. В отличие от лекции Сэндела, где примеры позволяли услышать мнения все большего количества студентов, на этой презентации, по словам коллеги, во главу угла была поставлена лапидарность. Как известно, допустимое количество символов сообщения в Twitter – 140[221], поэтому, по словам коллеги, их попросили “отправлять короткие комментарии, ограничиваясь двумя предложениями”.