Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

Брентхерст, где внимательно выслушал их проблемы. Переписка была опубликована в причудливом литературном журнале Bolt, на обложке которого был изображен HFO в образе графа Дракулы. (Эдди Уэбстер, социолог из Университета Наталя, глубоко погруженный в проблемы труда, считает, что в письме Оппенгеймера было много "полуправды и упущений". Вебстер считает, что либеральные критики, такие как Оппенгеймер, слишком долго прикрывались риторикой борьбы с апартеидом, тем самым скрывая "вполне реальное сотрудничество" между владельцами шахт и "основными институтами трудовых репрессий в Южной Африке".¹⁷⁵

Anglo поддержала создание судебной комиссии по расследованию убийств на шахте Western Deep Levels. Компания инициировала собственное расследование и взяла на себя обязательства по улучшению коммуникации между руководителями шахт и рабочими в связи с новой политикой найма. Одной из проблем, признал Оппенгеймер в своем письме Платцки, было отсутствие "адекватной организации рабочих" - то есть черного профсоюза - через которую можно было бы направлять общение.¹⁷⁶ Насилие на Western Deep Levels стало предвестником более жестоких конфликтов с участием чернокожих горняков, часто со сложными и многогранными причинами, которые сопровождали горную промышленность в 1970-х и 1980-х годах. Современное исследование показало, что с момента вспышки на "Вестерн Дип Левелс" до конца июня 1976 года от насилия на шахтах погибли 192 человека и 1278 получили ранения.¹⁷⁷ Однако недовольство на шахтах разжигалось не в вакууме. В январе 2000 года чернокожие рабочие устроили забастовку на кирпичном заводе в Дурбане. Вскоре забастовки распространились на Ист-Лондон и Йоханнесбург. К концу 1973 года в прокатившейся волне забастовок приняли участие до 100 000 рабочих. Это было самое крупное и продолжительное проявление воинственности рабочих со времен забастовки горняков в Африке в 1946 году, и оно посеяло семена черного профсоюзного движения, которому предстояло стать важнейшим игроком на политической сцене Южной Африки. (Хотя создание профсоюзов чернокожими рабочими не было незаконным, до 1979 года они не могли быть официально зарегистрированы; поэтому черные профсоюзы не имели законного права на забастовку). Одновременно с этими волнениями движение "Черное сознание" (Black Consciousness Movement, BCM), связанное со Стивом Бико и Южноафриканской студенческой организацией, начало напрягать свои мускулы. Оно повысило политическую температуру. В 1972 году более 1400 делегатов приняли участие в первой конференции Съезда черных людей в Питермарицбурге. В условиях, когда политическая ртуть поднималась, экономика находилась в застое, а чернокожие рабочие бились в конвульсиях, Южная Африка представляла собой бомбу замедленного действия, ждущую взрыва. Взрыв произошел 16 июня 1976 года. В черном городе Соуэто вспыхнули масштабные беспорядки, и наступило столпотворение. Оппенгеймеру стало ясно, что необходимы срочные реформы. Это должно было стать ключевой темой следующего этапа общественной жизни HFO, когда он взял на себя роль реформатора и подталкивал правительство к тому, чтобы примириться с "экономической революцией". Тихая революция" в Южной Африке, как назвал ее один из современных аналитиков, в конечном итоге станет предвестником политических перемен.¹⁷⁸

 

Двоюродные братья: Джонатан Оппенгеймер и Виктория Уодделл со своими матерями, Стрилли Оппенгеймер (крайняя справа) и Мэри Уодделл (вторая справа), ок. 1971 года. (Библиотека Брентхерста)

 

ДЕСЯТЬ

 

Внутри англоязычного дома

 

Четыре колонны

 

Я выбрал своего отца с осторожностью", - объяснил однажды Гарри Оппенгеймер интервьюеру из Южноафриканской радиовещательной корпорации. И... как говорится в молитвеннике, я старался исполнить свой долг на том поприще, на которое Господу угодно было призвать меня". Его амбиции оказались более имперскими, чем у сэра Эрнеста. К тому времени, когда в конце 1982 года HFO покинул кресло председателя совета директоров Anglo American, он превратил так называемую большую группу в огромный многонациональный конгломерат с активами, стоимость которых оценивается в 15 миллиардов долларов.² Anglo была крупнейшим в капиталистическом мире производителем золота, платины и ванадия. Ее разнообразные интересы были разбросаны по всему миру, являясь частью корпоративной империи, охватывающей Северную Америку, Южную Америку, Европу, Азию, Африку и Австралазию. В Южной Африке, благодаря целому ряду операций в сфере производства, строительства, недвижимости и финансов в 1960-х и 1970-х годах, Anglo занимала ведущее место в экономике. Помимо алмазов и золота, платины и урана, Anglo обладала огромными активами в ряде цветных металлов. В ее диверсифицированный портфель входили уголь, железо и сталь, химикаты и взрывчатые вещества, целлюлоза и бумага, пиво и кирпичи, банки и страховые дома, отели и коммерческие офисы, производители и дистрибьюторы автомобилей, а также всевозможные крупные розничные сети. Еще до того, как Anglo American начала поглощать активы иностранных компаний, которые дезинвестировали из страны в конце 1980-х годов, компании, входящие в группу Anglo, контролировали более 50 процентов листингов на Йоханнесбургской фондовой бирже.

На юге Африки в период председательства ХФО с 1957 по 1982 год группа Anglo American получила прибыль после уплаты налогов в размере 13 300 миллионов рандов, выплатила дивиденды своим акционерам в размере 7 100 миллионов рандов и отчислила в бюджет более 5 400 миллионов рандов в виде налогов.³ Критики смотрели на это позорное богатство с цинизмом и злобой: они считали, что три ключевых института апартеида - труд мигрантов, пропускные законы и система компаундов - поддерживали аргозию Anglo на плаву. Это были механизмы, с помощью которых, как утверждалось, группа контролировала и эксплуатировала дешевый черный труд как основной источник своей прибыли. Оппенгеймер, просвещенный либеральный капиталист, был склонен ответить, что Anglo American (и Южная Африка) были бы гораздо более процветающими в отсутствие этой регрессивной и ограничительной политики. Почему же тогда Anglo не использовала свою огромную финансовую и экономическую мощь, чтобы нанести удар по основам расового порядка? На самом деле, хотя крупный бизнес отнюдь не был лишен рычагов влияния или неспособен к моральному воздействию, ему не хватало политической власти, необходимой для того, чтобы обрушить всю конструкцию расового угнетения. В лучшем случае она могла бы разрушить фундамент. Несмотря на это, Оппенгеймер первым признал, что подконтрольные ему компании "сделали не так много, как следовало бы".⁴ Его осторожное признание несколько смягчило двусмысленную природу наследия Anglo. Однако при подсчете общественного вклада группы необходимо учитывать тот факт, что в то же время, когда Anglo играла кардинальную роль в индустриализации Южной Африки, она была лидером в попытках улучшить производственные отношения, возвысить сообщества представителей разных рас и заложить новые формы корпоративного гражданства. Таким образом, Anglo внесла значительный вклад в создание самой урбанизированной, промышленно развитой и развитой страны на африканском континенте - внушительный капитал для первого демократического правительства, пришедшего к власти после апартеида.

Когда в конце 1984 года Х.Ф.О. ушел с поста председателя De Beers Consolidated Mines -