Имидж старой девы - Елена Арсеньева

Ну и зря я бежала, между прочим. У входа в метро Бертрананет. Люди спускаются и поднимаются, мелькают фигуры. Недвижимы только двое –продавец жареных каштанов и какой-то пидермон в попугайно-пестрой одежде. Тоозираюсь по сторонам в поисках Бертрана, то разглядываю своих соседей от нечегоделать.

Каштаны продает маленький тощенький араб с унылым выражениемносатого лица. Сует свою жаровню всем проходящим мимо, но никто и смотреть нехочет на обугленные до черноты, многажды разогретые каштаны. Между прочим,ничего в них особенного нет, кроме экзоти́к: как же, жареные каштаны вПариже… Чепуха все это. Наши семечки, подсолнечные и особенно тыквенные, в стораз вкусней, хоть и мусора от них в сто раз больше.

Пидермон нетерпеливо переминается с ноги на ногу, и солнышкоиграет на носках его ярко-желтых, просто-таки клоунских ботинок. Волосы еготорчат от геля, как множество рожек у молоденького чертика. Кстати, сам-то этотошибка природы с первой молодостью давно простился! Ему бы не стоило этак вотвыпендриваться. Как писал Пушкин, «мне не к лицу и не по летам». В смысле, емуне к лицу. Пидермону.

А вот интересно, мальчик он или девочка? Вчера-то, наблюдаяна пляс Пигаль уже упоминавшуюся парочку, я определила «половую принадлежность»с одного взгляда. А сейчас что-то затрудняюсь. С одной стороны, жуткаяприческа, кошмарный прикид, нарумяненные щеки и даже вроде бы подкрашенныегубы. С другой – спортивная, худощавая фигура, вообще несомненнаямужественность в осанке, а главное – эти глаза, которые отчего-то так и мечут вменя дерзкие искры. Может, он бисексуал?

Ловлю очередной убийственный взгляд – и вдруг осознаю, чтоуже видела эти лукавые зеленоватые глаза.

Иисусе! Да ведь это никакой не бисексуал! Это Бертран!

Поняв, что узнан, он подмигивает, а потом показывает глазамивниз, на лестницу, ведущую в метро, и начинает спускаться, чуть качнув головой.Понимаю это как сигнал не приближаться к нему, что и делаю. Таким образом, мыдержимся на расстоянии друг от друга, до тех пор пока не оказываемся в вагоне.Тут мы садимся на сиденье, повернутое спинкой к прочим пассажирам, и можемнаконец-то переглянуться как надо.

Странная штука – физическое влечение… Вроде бы перед тобойсовсем не тот человек, которого ты любишь, да и одет как пугало огородное, а стобой что-то такое происходит, тебя словно бы токи какие-то пронзают…

Ладно, не будем об этом.

Первым делом, как известно, самолеты.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, убедившись, что сиденье сзадипусто и нас никто не может подслушать.

– На Блошиный рынок.

– Зачем? – изумляюсь я. – В таком виде?!

И тут же догадываюсь, зачем. Стрессы всегда благотворносказывались на моих умственных способностях. А ведь последнее время у меня однисплошные стрессы.

– Ты хочешь побывать в той лавочке? У «пирата»? Где ястолкнулась с Фюре? Думаешь, он там оказался не случайно?

– Какая уж тут случайность? – пожимает плечами Бертран. –Фюре выискивал из банка данных СА «Кураж» сведения об определенных видахантиквариата. На Марше-о-Вернэзон продают антиквариат. Я почти убежден, чтоФюре влез в банк данных не по собственной инициативе. Слишком мелкая сошка,клерк, не больше. Думаю, его просто купили. Кому-то нужны были определенныесведения. Кому?.. Почему не человеку, в лавке которого ты его видела? Не«пирату»? Ведь он и в самом деле не какой-нибудь там законопослушный, мирныйсобиратель древностей. Это и впрямь сущий пират, разбойник с большой дороги!Зовут его Пьер Куси, и полиция давно на него зубы точит. Подозревали, что онсвою лавочку пополняет весьма неформальным способом. Вообще, ты знаешь, откудаберется товар на Блошином рынке? Его поставляют бродячие скупщики старья. Такчто между товаром и покупателем находится несколько промежуточных ступеней –посредников.

Эти скупщики – первая ступень! – ездят по распродажам,предлагают услуги оценщиков тем, кто получил наследство в виде горы старогомусора и не знает, что с ним делать… Ведь антиквариат – это не толькопозолоченные подсвечники из баронского замка или мебель работы известныхмастеров. Это просто старинные вещи. Именно за прикосновение к этим свидетелямвремени коллекционеры, да и просто люди, которые любят старину, старинныйстиль, готовы платить немалые, порою бешеные деньги! Так вот, скупщикинаведываются в далекие деревни, маленькие городки, одинокие шато и просятпродать все, что людям не нужно, надоело, сломалось. Иногда и не гнушаютсястащить то, что плохо лежит. На Пьера Куси работает несколько таких «летучихотрядов», но это капля в море. Самый лучший товар в самом большом количествеему поставляют цыгане. Как правило, это откровенные бандиты и грабители. ВБургундии в августе повязали шайку некоего Гийома. Кстати сказать, этослучилось в деревне Мулен-он-Тоннеруа благодаря каким-то твоимсоотечественникам, русским, однако подробности мне толком неизвестны.

Как работают цыгане, в частности, эти, которыми руководилГийом? Узнают, где и у кого есть антиквариат, любые старинные вещи. Следят захозяевами и улучают время, когда дома никого нет. Тогда напротив полицейскогоучастка (а, как правило, в провинции один участок на несколько деревень, ижандармы там мух не ловят, спят на ходу!) ставят машину или мотоцикл. Ее кто-точинит, или спит в ней, или парочка обжимается, да мало ли что можно делать! Вэто время группа цыган потрошит дом, который их заинтересовал, подъехав к немув фургончике под видом сантехников, садовников, булочников… вариантов много!Эта голь чрезвычайно хитра на выдумки. Если кто-то из соседей заметит неладноеи решит звякнуть в полицию, жандармы, естественно, выйдут из участка и сядут всвой автомобиль или оседлают мотоциклы.

Тут наблюдатели мгновенно звонят по мобильному телефону (асовременные грабители, как ты понимаешь, снабжены самыми современнымисредствами связи и орудиями производства!) своим подельникам, те мгновеннопрекращают грабеж и улепетывают со всех ног. Как правило, у них где-топоблизости прячется трейлер, куда они и загоняют маленький фургончик, которыймог быть замечен на месте грабежа. Трейлер спокойно проходит через всеполицейские заслоны – кому он нужен, ведь ищут фургончик! И ищи наших цыганпосле этого, свищи!..