Имидж старой девы - Елена Арсеньева

Я дергаюсь так, что из объятий Бертрана выпадаю в объятиякакого-то человека, который именно в эту минуту открывает дверь со стороныперрона, ибо поезд как раз остановился, а во французском метро двери сами неразъезжаются в стороны – их надо открыть, повернув ручку. Вроде бы тот дяденькане против подержать меня таким вот образом еще минут несколько, но Бертранвыдергивает меня из кольца его рук со словами:

– Извините, нам пора! – и тащит к выходу: – Приехали! У насеще куча дел. Надо успеть придумать легенду! Ту легенду, с какой мы появимся уКуси!

И правда – первым делом самолеты. Я только успеваю подумать,что мое мнение об Арине, на которую я сейчас похожа как две капли воды, о еенатуре изначально было верным. И вот сегодня человек случайный, представленияне имеющий о существовании моей противной близняшки, рассудил нас и вынес ейприговор, назвав ее точно, емко, коротко и ясно. Выдал, так сказать, всемсестрам по серьгам!

Есть такая чудная песня чудной группы «Високосный год» –называется «Метро». Про двух влюбленных, которые вынуждены скрывать своичувства. И до такой степени они в этом поднаторели, что сами себе удивляются:

Мы могли бы служить в разведке,

Мы могли бы играть в кино!

Как ни странно, именно эта песня – по большому счету,лирическая! – вспомнилась Бергеру, когда он посмотрел в лицо Виктора СергеевичаМалютина, начальника СБ аэропорта. А ведь сама по себе мизансцена вполне моглабы конкурировать с сюжетом известной картины Репина «Не ждали».

На данный момент картина выглядела так: за своим столом всвоем кабинете сидит Малютин. Вдруг открывается дверь, и входит Шурик –понурый, с несчастным видом, более похожий на побитую собаку, чем на человека.Право, оставленный на улице Финт имел более лихой вид! Вслед за Шуриком появилсяего тезка Александр Васильевич Бергер с выражением привычно-невозмутимым, ну аследом…

И вот тут-то, при явлении Кирилла Туманова, Бергер ивспомнил свою любимую песню. Ибо дело не только в том, что в лице ВиктораСергеевича не дрогнуло ничего, только глаза чуть похолодели. Он мгновенно, какнастоящий профессионал, просек сложившуюся ситуацию!

Да, Малютин никаких иллюзий насчет явления Туманова нестроил. Хотя мог бы, конечно, обмануться и решить, что Бергер выполнил своебоевое задание. Но, видимо, слишком уж лютой ненавистью горели черные глазаКирилла! Несколько мгновений Кирилл и Малютин мерились взглядами, потомначальник СБ нахмурился, посмотрел на Шурика, покачал головой и сказал:

– Я так и знал, что эта твоя затея с частным детективом добромне кончится. Ну и что ты им наговорил?

Шурик понурился.

Бергер вынул из кармана диктофон. Одной стороны кассеты всеже хватило для записи: не зря он старался не терять времени!

Предупредил, уловив мгновенный проблеск в холодноватых серыхглазах Малютина:

– Есть копия, так что не трудитесь ломать диктофон, пытатьсяпроглотить пленку или делать что-нибудь подобное.

– Я ведь не шлюха – все что ни попадя в рот брать, –спокойно ответил Малютин. – Как машинка включается? Здесь, что ли?

Бергер загодя отмотал самое начало разговора, поэтому, лишьтолько Малютин нажал на «play», раздался несчастный голос Шурика:

– Да что рассказывать? Ну, он хитрый был как змей, этотСиманычев. Что и говорить – башка у него варила. Вот из кого бы следовательполучился – застрелитесь, Томин с Каменской! Он тогда работал агентом вриелторской конторе «Ваш выбор» – квартиры продавал. И вот что вышло.Обратились к нему люди – Петровы, скажем так. Продайте, дескать, нашу квартирукак можно скорей, мы в ней жить не можем. «А что такое?» – спрашиваетСиманычев. «А нас недавно ограбили, да так виртуозно: сигнализацию вырубили,взяли все самое новое, самое дорогое, словно знали заранее, где что лежит. Не можеммы здесь больше жить, такое ощущение, что чужие при нас поселились, покоя нет».Ну, Симанычев пришел, посмотрел квартиру, подивился, как там все обихожено,устроено, украшено, взялся за свою работу – и продал квартиру за хорошиеденьги.

Прошло какое-то время – обращаются к нему еще одни люди.Допустим, Ивановы их фамилия. «Ограбили, – говорят, – нас, сигнализациюотключили и взяли все, все, что нажито, жить нам с этих пор здесь тошно,продайте квартиру!» Пришел к ним Симанычев – опять же, квартира какая надо, назависть, обихожена не хуже первой. Оглядел он все – а мужик был приметливый… Испрашивает: «Кто это вам так классно прихожую обустроил? Красота неописуемая!Люблю, когда все деревом отделано, натурально, чисто, дух от него хороший, нето что эти пластики! Я бы себе тоже так устроил». – «Да, – отвечают емухозяева, – из-за прихожей нам больше всего и жаль отсюда уезжать. Делал нам еевеликий мастер, столяр Александр Васильевич Кича. Он художник своего дела, безэскизов работает, а по вдохновению. Берет лобзик – и режет так же легко, какиной по бумаге рисует. Одно слово – русский талант! Он, правда, у кого попалотрудиться не станет – дорого берет. Но, как видите, оно того стоит! Вот вамтелефончик…»

И однажды звонит мне Симанычев и говорит: «Здравствуйте,Александр Васильевич! Не могли бы вы в моей квартире прихожую оборудовать? Ужочень мне ваша работа нравится!» – «Ну что ж, – говорю, – отчего не сладить?Только, прежде чем уговоримся, я должен вашу квартиру посмотреть. Вы гдеживете?» – «На Володарского, – отвечает Симанычев, – дом «великая стена»знаете? У меня пятикомнатная квартира, то да се…»

Бергер, слушая запись, вспомнил, как он в этом местерассказа не удержался – вскинул удивленно брови. Это не осталось не замеченнымШуриком, который горестно вздохнул: