Сердце Ардии - Дмитрий Бороздин

из них казались естественными, другие же будто высекались искусственно.

Лёгкий ветерок, приятно щекотавший лицо и тело под тонкой одеждой, внезапно усилился и с каждым шагом становился всё холоднее. Тави принялась растирать плечи, чтобы хоть немного согреться, коря себя за непредусмотрительность.

Где-то наверху раздались многочисленные хлопки. Подняв голову, девушка увидела десятки одинаковых деревянных табличек, установленных вдоль тропы, почти у самого верхнего края стен. Похожие на ставни, они легко поддавались ветру, выстукивая странную, совершенно не красивую, но на удивление гармоничную мелодию. А ещё на каждой из них виднелась полустёршаяся от времени надпись.

— Буря в небесах ломает дубы, Буря в душе ломает судьбу, — прочитала эльфийка. — Бред какой-то, — добавила она уже от себя.

Похоже, тропу специально построили так, чтобы ветер стоял здесь постоянно, даже если снаружи полный штиль. Иного объяснения, почему внезапно поднялся настоящий ураган, в голову не приходило.

— Тави…

Девушка навострила уши, но тут же помахала головой. На секунду ей показалось, что кто-то её окликнул. Кто-то знакомый…

— Тавира, — вновь прозвучал голос.

Звук доносился будто из стен. Наверное, ветер чудил, гуляя в многочисленных трещинах. А разыгравшееся воображение само придало шуму осмысленности.

— Тавиратте! — Голос стал настойчивее, и Тави его наконец-то узнала.

— Отец?

Ответом стали новые хлопки дощечек.

— Ты ушла от нас, Тавира. Бросила меня, родных, друзей, бросила клан…

«Не хватает ещё болтать с воображением», — промелькнуло в голове у зейхейрки.

И всё же короткая мысль об отце заставила её вспомнить и родину. Стеклянное море, беспощадную жару дней и безжалостные холода ночей, клановый лагерь… дом. Образ Зейхейра сумел ненадолго согреть.

— Неужели дома так плохо?

«Ты ведь сам запер меня, никуда не пускал, не давал поручений…» — сил говорить голосом не хватало.

— Разве это было моим решением?

Воспоминания вновь кольнули рассудок, но в этот раз куда менее приятно. Конечно, после событий, случившихся в форте Четвёртой Зари, отец стал к ней куда строже. Но разве Лерисс, Первый клана Шейрат, осмелился бы посадить на цепь родную дочь?

Тави прикусила губу, вспомнив, как по возвращении плакала напролёт несколько дней, а найти силы покинуть шатёр смогла лишь когда клан двинулся в путь. Разве не сама она потеряла интерес к жизни, в которой не стало Вена? Не она ли сама закрылась от всех и огрызалась на близких, что пытались её растормошить?

— Ты всегда любила свободу, Тавира, — мягко продолжил голос отца. — И горе тому, кто решился бы удержать тебя силой…

«Моё сердце всегда будет с кланом, отец! — На глазах девушки выступили слёзы, которые тут же смахнул бездушный ветер. — Но я не знаю, Шейрат ли теперь мой клан».

Голос Лерисса не ответил. Зато вместо него из трещин зазвучал другой.

— Да уж, верностью ты не отличаешься. Но приятно хотя бы знать, что ты меня оплакивала!

— Вен?

Очередной порыв бросил ей в лицо облако пыли.

— Я всегда любил тебя, Тави, с того самого дня, когда мальчишкой увидел самую красивую девочку клана. И единственную, которая не побоялась дать мне отпор.

Девушка улыбнулась. Знакомство с Веннором получилось забавным, хотя и едва не обернулось проблемами для обоих. В тот день она, ещё совсем маленькая, только осваивалась в Стеклянном море, делая неуверенные шаги по осколкам, замотанная с ног до головы в защитный костюм.

Вен был постарше на несколько лет и оттого заметно крупнее, а потому, как и любой мальчишка, стремился во всём показать своё превосходство. Даже если противником выступала ленивая белая мокрица, которую маленький эльф сосредоточенно пытался перевернуть палкой.

— Что ты делаешь, она же умрёт! — возмутилась тогда Тави.

— Конечно, умрёт, — уверенно заявил мальчик. — Я хочу поглядеть, что внутри!

— Но ей больно!

— А мне с того что?!

Вен снова ткнул мокрицу, и в ту же секунду палка вылетела из рук, отброшенная гневным пинком. Почувствовав свободу, белёсый рачок скрылся между крупными осколками, зарывшись в стекло.

— Ну всё, я за себя не отвечаю! — Вен разозлился и выпрямился в полный рост.

Любым другим детям одного этого бы хватило, чтобы немедленно осознать свою ошибку и начать извиняться перед ним. Но только не Тави.

Девчонка бросилась на него и повалила, колотя кулачками и не давая ударить в ответ. Эльфёнок пытался скинуть с себя наглую незнакомку или хотя бы отползти…

— А-а-а-а! — вдруг закричал Вен.

Тави немедленно прекратила драку и оцепенела. Ткань на спине мальчика была порезана поперёк и быстро становилась красной. Девочку объял страх.

«Тогда мы и увидели лица друг друга, да? — про себя произнесла Тави. — Когда родители привели меня в шатёр мастера заботы, которая зашила твою рану. Заставили извиниться».

— Я тогда мигом позабыл все обиды, — сказал голос Вена из трещины. — Влюбился с первого взгляда и дал себе слово, что, когда вырасту, эта девочка обязательно станет моей.

Девушка промолчала, ветер будто стал холоднее.

— Но стоило мне умереть, как ты сразу же отдалась другому. — Голос Вена стал злее, в нём появилось презрение. — Ещё и кому? Человеку! Какой же позор…

— Позор… — подхватил голос отца.

— Позор… — добавили другие голоса, в которых Тави сумела различить соклановцев.

«Я не собираюсь оправдываться. — Эльфийка нахмурила брови. — И раз уж на то пошло, то прости… я никогда не видела себя с тобой».

Гул в трещинах на миг стих, а затем зазвучал с новой силой.

— Ты лжёшь…

— Лгу, — согласилась зейхейрка. — Но лишь отчасти.

Ветер сделался совсем ледяным.

— Не надо было мне отдавать за тебя жизнь, — сухо произнёс голос Вена и тут же умолк.

Тави продолжила шагать, пока впереди не показался конец тропы. Тёмная пещера под высоким сводом, вход в которую украшала вырезанная в камне арка.

— Ты предала свою кровь, малышка Шейрат, — произнёс ей в спину ещё один голос.

Киганбарра.

«У вас я просить прощения точно не буду».

Эльфийка ускорила шаг. Чем скорее она уйдёт с тропы, тем быстрее прекратится это безумие.