Причуды богов - Елена Арсеньева

– Пока не знаю… – медленно проговорилТоль. – Но попытаемся понять вместе. Я сказал уже, что покойный всем винампредпочитал воду. Вы знаете – то в нашей, то в польской армии вспыхиваетхолера. Она как бы мечется туда-сюда, не зная, какую добычу хватать. У нас маловозможностей от нее беречься: в войсках воду для питья кипятить затруднительно,однако в ставке все повара и денщики соблюдали сей указ доктора Коханеукоснительно. Не-у-кос-ни-тель-но! – значительно подняв палец, повторилТоль. – И к столу графа подавалась кипяченая вода, и у его постели стоялатакая же в особенно красивом турецком кувшине, который граф возил всегда ссобою в память о балканских победах. Это был подарок супруги его покойной.Нынче ночью, когда мы уже видели близкую кончину Ивана Ивановича, – голосТоля при этих словах чуть дрогнул, и Юлия поняла, что Дибич был для него нетолько начальником, но и другом, – да, так вот… он попросил пить. Ясхватил этот кувшин, налил стакан, однако умирающий отвернулся. «Нет, –проговорил он слабым голосом, – утром пил… гадость…» Я отставил стакан недумая. А потом, под утро, уже когда увидел, как врач закрывает глаза покойному,я в волнении схватил сей стакан и поднес к губам, чтобы освежить пересохшеегорло. И с отвращением отставил, пораженный отвратительным – даже негнилостным, а трупным запахом сей воды. Чудилось, сама смерть затаилась на днестакана! Конечно, это была сырая, не кипяченая вода, хотя, как она тамоказалась, мы не представляли. Позвали повара, и он сообщил, что близ дома, вограде, есть колодезь, в коем поначалу была прекрасная вода, но несколько днейназад она так протухла, что даже лошади ее не желали пить, а потому для кухни истола носили воду с другого конца улицы. «Не иначе, – сказал сей человек,значительно выкатив глаза, – кто-то заговорил водицу недобрым словом – вотона и протухла». Русский народ поэтичен и суеверен, – заметил Толь как быв скобках. – Однако я не верю в заговоры. Я приказал немедля вычерпатьколодец… и что, вы думаете, мы обнаружили на дне его?

Юлия слабо помотала головой, предполагая самоеужасное. Ее догадка сбылась.

– Мы нашли там два трупа польских уланов, идоктор Кох даже по останкам сделал вывод, что у них присутствовали все признакихолеры!

Юлия нервно сглотнула, подавляя тошноту.

– Боже! – ахнула тихонько. – Значит,главнокомандующий умер из-за этой воды? Да ведь так можно уморить всю армию!

– Армию не армию, но штаб уж наверное.Очевидно, у поляков вспыхнула в полках холера, и они, отходя из Клешева,оставили нам это наследство, предположив, что из-за удобного расположения иобширности сего дома он непременно будет выбран под штаб и резиденциюкомандующего. Мы должны благодарить предусмотрительного повара, запретившегобрать гнилостную воду, и доктора Коха, велевшего пить кипяченую.

– Но как же тогда попала дурная вода кфельдмаршалу?! – воскликнула Юлия. – Случайность? Кто-то недосмотрел?

– Если бы так! – вздохнул Толь. –Денщик его высокопревосходительства едва не наложил на себя руки от горя, ноклялся всеми святыми, что брал на кухне только хорошую, кипяченую воду. Яповерил ему: он был бесконечно предан покойному.

– Значит, кто-то… – заикнулась Юлия.

– Значит, кто-то другой. И весьма маловероятия, что сделано сие было по неведению: колодец стоял закрыт. Тольконамеренно, украдкою могло быть содеяно сие… зло-на-ме-рен-но! И выстрел былсделан очень метко, что выказывает недюжинный ум и смелость человека,свершившего сие злодеяние.

– Но кто же это мог?! У кого хватило лютости?!

– Мы допросили всех и выяснили: помощникповара видел новую служанку, шедшую позавчера вечером в комнату фельдмаршала скувшином в руках.

– Новую служанку?! Это Баську мою, чтоли? – догадалась Юлия. – Да ну, мало ли что она могла нести, зачемидти. Вы бы ее спросили.

– Мы хотели спросить, – проговорил Толь,испытующе глядя на Юлию. – Да вот незадача: нигде не могли отыскать ее.Господин Добряков вспомнил, что взял ее от вас. Оттого я и призвал вас,графиня, чтобы спросить: не появлялась ли Баська у вас вчера вечером? Непросилась ли обратно?

– Вчера вечером? – Губы Юлиизадрожали. – Нет, вчера вечером приехал мой муж, но Баську я и в глаза невидела. А к тому же, если все именно так, как вы предполагаете, разве пойдетона ко мне? Ведь у меня ее станут искать в первую голову – как вы и сделали.Нет, она или уже далеко от Клешева, или затаилась где-то.

– Очень умно, – одобрительно кивнулТоль. – Но где затаилась? Возможно, в месте, где работала прежде? Вы откого наняли ее, графиня?

– Право, не знаю, – пожала плечамиЮлия. – Клянусь, не знаю! Баську привел Антоша, денщик графа Белыша. Я сиюже минуту отправлюсь домой, узнать. И тотчас сообщу вам.

– Добряков будет сопровождать вас, –произнес Толь, и Юлия ушла, так и не поняв, то ли Добряков придан ей дляскорости доставки известия о Баське в штаб, то ли оттого, что новыйглавнокомандующий поверил ей не до конца.

* * *

Она спешила домой, робко надеясь, что тамкаким-то чудом окажется Зигмунд и можно будет все рассказать ему, спроситьсовета. Однако дома был один Антоша.

Добряков и Юлия взялись за него так напористо,что парень немало струхнул и тут же поклялся всеми святыми, что о Баське онзнать ничего не знает, ведать не ведает: она пришла в графский дом сама и спорога сказала: мол, слышала, будто господам кухарка требуется – так вот она иесть кухарка.

– Делать нечего, – сказал Добряковуныло. – Не миновать ходить по всем домам и выспрашивать про эту вашууродину. Вот уж воистину сказано: что в сердце томится, то на лице не утаится!Каково лицо у сей Баськи было, такова и душа оказалась. Убийство! Подлоеубийство!

Юлия молча кивнула ему на прощание. Тоскадавила ее, да такая – не вздохнуть вволю. Какой страшный выдался вчерашнийвечер, какой лютый! В то время как Юлия билась, запертая в баньке, а Вандаоставляла кровавый знак сангхани над сердцем Зигмунда, злосчастного Дибичакоснулась ледяная рука смерти…

Какая-то мысль мелькнула при воспоминании обаньке, что-то как бы дрогнуло в голове, но нет, слишком быстро, Юлия не успелапоймать эту мысль; вдобавок Антоша приблизился и с опаской заглянул в лицобарыни.

– Дозвольте спросить, ваше сиятельство, –молвил он робко. – А на что вы тот проклятущий бочонок занесли в спальнуюкомнату?

Юлия смотрела непонимающе.

– Ну, бочонок с вином, что баринприслал! – подсказал Антоша. – Помните? Дней пять тому… четыре? Непомню! С тем вином, кое из меня весь разум вышибло.

– Помню, ну и что? – никак не могла взятьв толк Юлия.