Когда земли окутает мрак - Яна Вуд

и не ждал. Мар же не выдержал и отвернулся, пряча в потемневших глазах нестерпимую боль.

– О каком правильном месте речь? – устало спросила Хейта.

– Трактир один, – ответил следопыт. – Стоит на отшибе мира, в земле Забвения. Та земля давно стала пристанищем для самых невезучих выходцев из волшебных краев. Слышал я, и прислужники химеры постоянно там ошиваются, подслушивают, вынюхивают и тотчас ей передают, если что удалось узнать. Но покамест им не особо везло. Мы-то туда не заглядывали. Думаю, самое время навестить это место и осчастливить злодеев. Как считаешь?

Хейта, пораздумав, кивнула.

– Да. Пожалуй, можно навестить.

– Отлично. – Губы следопыта тронула улыбка. – Только сперва заберем хворост, который мы сгоряча побросали кто где. Тебе-то уже, может, всё равно. А вот нам без него зимой в пещере придется худо.

Девушка не ответила, но и возражать не стала, молча двинулась следом за Маром. Несчастный Брон устремился было за ней, но железные пальцы Харпы ухватили его чуть повыше локтя.

– Не стоит.

Тот замешкался, на лицо его стало больно смотреть.

– Что мне делать? – сокрушенно прошептал он.

– Надеяться, – просто ответила Харпа. – Что пока будем спасать Фэйра, что-нибудь заставит ее передумать.

– Надеяться, – эхом отозвался оборотень. Вздохнул, усмехнулся горько. – Да, пожалуй, только это и остается.

Губы девушки тронула слабая улыбка.

– Глупый ты. Видать, совсем одурел от горя. Даже мне понятно, что надежда – это уже очень много. Когда можно надеяться, значит, это еще не конец!

Часть 4. В логове чудовища

Мерек сидела у отца на коленях. Ногами она еще не доставала до пола и то и дело болтала ими, припав к широкой отцовской груди. В руках у отца была старая книга в кожаном переплете.

– «Дорг Лютый обрушил волшебную силу на пастыря, что его обратил, – прочитал отец. – И тот пал замертво».

Отец умолк, как видно, крепко задумавшись. Но Мерек не терпелось дослушать историю до конца. Ее желтые змеиные глазки взволнованно сверкали. Она просила отца почитать историю о Дорге Лютом не в первый раз. Та захватывала ее. Она и сама не понимала почему.

– Пап, а что было дальше, пап?

Отец очнулся от дум, тяжело вздохнул.

– Ох, доченька… Безумие… Сплошное безумие…

«Листы памяти» пастыря Найши

I

Рукс нервно ходила по замку в ожидании возвращения госпожи. Лиса-оборотень не допускала мысли, что та может вернуться с Хейтой, – это поставило бы Рукс под угрозу. И всё же червь сомнения упрямо копошился в ее голове, не давая покоя. Госпожи не было слишком долго. Что-то пошло не так. Не так, как ожидала Рукс.

Когда она притащила Фэйра из Хольтэста, а Мерек вытянула из его памяти всё, что ей нужно было знать о Чаре, химера перепоручила его Рукс и велела старательно о нем заботиться. А что сделала Рукс, всегда прилежно исполняющая указания химеры? Ослушалась. И не потому, что вела какую-то свою игру, – она просто не посчитала это важным.

«Что за птица этот юный городской лекаришко?» – тогда подумалось ей. Без семьи, один во всем мире, он из тех, кто может бесследно исчезнуть, и его никто не кинется искать. Один, если, конечно, не брать в расчет Чару. Но, хотя она и убеждала Фэйра, будто Хейта вскорости будет заодно с госпожой, чтобы его уязвить, сама Рукс ни на минуту не допускала мысли, что та может объявиться в замке. А Мерек…

Последнее время она была с ней неоправданно жестока. То ли сказывалось ее голодное нетерпение прибрать к рукам Чару, то ли поскорее осуществить свой план отмщения – Рукс не знала. Она преданно и терпеливо сносила нападки госпожи, но ярость, впитанная от нее, приумноженная на свою собственную, искала выход наружу.

И тут подвернулся этот беспомощный целитель. Идеальная мишень. Сперва она держалась, но он словно нарочно провоцировал ее своей благопристойной болтовней. И однажды терпение лопнуло…

С тех пор она часто являлась к нему в подземелье после встреч с госпожой, чтобы выместить гнев. Какая-то часть ее, еще живая под этим бушующим ураганом злобы и ярости, впоследствии жалела об этом и даже испытывала угрызения совести. Но, несмотря на это, Рукс приходила снова и снова. Неизменно. До этих пор.

Девушка в исступлении пнула сапогом выступающий камень и взвыла наполовину от ярости, наполовину от боли. Содрогнувшись всем телом, она недоуменно воззрилась на свои руки. Она и не заметила, как выпустила когти, не разжимая при этом кулаков. Теперь несколько струй свежей крови стекали по ее коже, глухо шлепаясь на щербатый пол.

Превозмогая боль, Рукс разжала пальцы. Когти с противным чавкающим звуком вышли из тела и втянулись обратно. Раны на ладонях заживали прямо на глазах. Не так уж и больно, если подумать. Скорее неожиданно. И Рукс оцепенела. Отвлечение стоило ей потери самообладания. И всё существо лисы-оборотня неожиданно обуял леденящий страх.

Если Мерек вернется с Хейтой, ей, Рукс, несдобровать. Своим проступком она могла разрушить столь тщательно выверенный и с трудом осуществленный план химеры. Рукс рванула было к лестнице, что вела к темнице, но тут же обреченно остановилась. Того, что сделано, не исправить. Слишком далеко всё зашло. В целителе едва теплилась жизнь. Рукс застыла посреди мрачного коридора. И в кромешном безмолвии черного замка было слышно, как бешено и надсадно колотится ее сердце.

* * *

Ветер ревел в ушах. Они словно не летели по воздуху, а продирались сквозь него рывками, преодолевая невидимые препятствия. Ребенком Хейта часто представляла, как однажды ей доведется полетать на драконе. Но с детскими представлениями этот полет не имел ничего общего. Грузные неповоротливые гаргульи не обладали ни должной ловкостью, ни мастерством. Казалось, по ночному небу летели дикие кабаны, обряженные в исполинские крылья с помощью чьих-то злодейских чар. Хейта покрепче прижалась к телу гаргульи и стиснула зубы. Наконец впереди замаячили полуразрушенные пики древнего замка, точно изъеденные солью и временем мачты затонувших кораблей.

Гаргульи приземлились резко. Хейту впечатало в спину отвратительной твари и сильно тряхнуло. Девушка прошлась щекой по коряге и с трудом удержалась от стона. На черной бугристой спине остались кровавые полоски. Стиснув зубы, Хейта утерлась рукавом и, перекинув ногу через шипастый хребет чудовища, спрыгнула на землю.

Химера уже стояла перед воротами замка, властная и смертельно опасная, как отравленный кинжал. Столь долгий и трудный перелет, казалось, совсем ее не утомил.

«Конечно, у нее ведь больше опыта в полетах