Последний, кого ты любила - ЛДжей Эванс

— Давай уже, Райдер, выкладывай, — рыкнул я.

— Мне нравится МаК. Мне нравится эта дурацкая, счастливая улыбка, которая у тебя теперь, когда ты, наконец, получаешь нормальный… — он ухмыльнулся, не договорив.

Я не повёлся на его подколку, просто пожал плечами:

— Но?

Он покачал головой.

— Наверное, ты просто лучше меня, потому что я бы никогда не дал Рэйвен второго шанса.

— Как я уже говорил миллион раз, то, что было у нас с МаК, совершенно не похоже на то, что было у тебя с Рэйвен, — твёрдо ответил я.

Райдер, однажды переживший разбитое сердце, решил, что больше никогда не впустит в свою жизнь серьёзные отношения. А я… я всегда жаждал вернуть утраченное. Возможно, потому, что моя душа знала, что значит быть целым, и стремилась к этому снова. С возвращением МакКенны всё встало на свои места.

Райдер посмотрел на Вилли на заднем сиденье, тяжело вздохнул и сказал:

— Отпусти его. Мы оба знаем, через что он сейчас проходит. Да и так ты быстрее доберёшься домой.

Я ненавидел, когда он был прав. Вздохнув, я открыл дверь, вытащил Вилли, снял наручники и передал его брату.

— Убедись, что он доберётся домой.

— Спасибо, Мэдс, — пробормотал Вилли, утирая лицо рукавом.

— Для тебя я шериф Хатли, мудак.

Я обошёл машину, сел за руль и направился домой, всего в нескольких кварталах отсюда, с уже сияющей улыбкой и взволнованным сердцем.

Когда я открыл дверь, мне навстречу вприпрыжку выбежала Мила. Она уже почти идеально освоила этот её любимый прыжковый шаг.

— Ты дома! Мы с Рианной уже начали волноваться.

Рианна, стоявшая чуть поодаль, совсем не выглядела обеспокоенной.

— Иди переодевайся, — сказала она. — Мы как раз заканчиваем последние приготовления.

Я ухмыльнулся.

— Спасибо за помощь.

Рианна улыбнулась в ответ.

— Я только рада. Это словно исполнение пророчества.

Я приподнял бровь, едва сдерживая смех.

— Чего?

— Ещё в третьем классе я знала, что вы двое — навсегда. Я просто видела это.

Я фыркнул и пошёл по коридору, но понимал, что она говорит правду. Я знал это и тогда. Мы просто позволили жизни, страхам и грузу прошлого разлучить нас.

Я вылез из формы, привёл себя в порядок и вернулся в джинсах и рубашке меньше чем за десять минут — но даже так времени оставалось впритык.

Выйдя на заднее крыльцо, я застыл, глядя на то, что сделали Мила и Рианна. Цветы, которые я привёз домой в обед, заполнили буквально каждый свободный уголок. Единственное чистое место — маленький круглый стол, накрытый белой льняной скатертью, со свечами и тремя коваными стульями, покрашенными в белый. Мила кружилась в платье, покрытом радугами, и с таким же разноцветным букетом в руках. Я не знал, будет мне грустно или радостно, когда она перерастёт свою любовь к радугам — точно так же, как в тот вечер, когда День, когда единороги спасли мир сменился на День, когда драконы спасли вселенную.

Рианна появилась в дверях с подносом еды, и я придержал для неё дверь. Она поставила поднос на столик сбоку, а я снова поблагодарил её за всё.

Она похлопала меня по щеке и сказала:

— Наслаждайся вечером и удачи — хотя она тебе и не нужна.

Потом она обняла Милу на прощание и ушла, ровно в тот момент, когда МакКенна припарковалась во дворе. С тех пор как она вернулась в Уиллоу Крик, она ездила на Бронко, и я наконец-то полностью его починил, чтобы не волноваться, что он сломается где-нибудь ночью, когда она возвращается домой после смены.

Каждый день она проезжала через территорию Вест Гирс, и если бы Трэп не взял банду в свои руки после того, как Чейнсо исчез, я бы беспокоился сильнее. Но с тех пор, как он вернулся в округ Уинтер, он дал понять, что никому не позволит навредить своей дочери. Он даже пару раз был у нас на ужине, и я до сих пор не уверен, кому из нас это казалось более странным — шерифу, сидящему за одним столом с бывшим заключённым, или лидеру банды, делящему хлеб с человеком, который его когда-то арестовал.

МаК, как обычно, припарковалась в гараже и направилась к парадной двери, даже не взглянув на задний двор. Она что-то говорила по телефону, скорее всего, с Салли — они разговаривали почти каждый день.

Мила тут же убежала в дом, и через секунду я услышал, как она закричала имя МаК, а потом — звук их столкновения. Они всегда бросались друг к другу, когда разлучались хоть на несколько часов. Я усмехнулся, чувствуя, как внутри распирает от счастья.

— Ты шикарно выглядишь, Букашка. Где ты взяла это платье?

— Папа купил мне его, когда мы ходили по магазинам. Давай быстрее, мы уже ждали целую вечность!

И вот они уже здесь, с Милой, тащащей МаК через кухню к заднему крыльцу. Я немного чувствовал себя виноватым, что она ещё в форме, с усталым лицом и волосами, стянутыми в тугой хвост. Но если бы я сказал ей переодеться, она бы только возмутилась. Она никогда не хотела делать что-то особенное в этот день.

Когда МаК вышла на крыльцо, она нахмурилась, её ступни слегка качнулись, пока она осматривала всё вокруг. Затем её взгляд остановился на мне.

— Что тут происходит?

— С днём рождения, МакКенна! — запрыгала Мила. — Папа сказал, что ты ненавидишь праздновать день рождения, а я сказала, что это абсолютно неправильно, и нам нужно это исправить. Правда, папа?

— Чёртовски верно, — сказал я, не отводя взгляда от настороженных глаз МаК.

— Ты должен доллар в банку за ругательства, папа, но не сейчас. У нас есть дела поважнее! — заявила Мила, а потом повернулась к сестре. — Сначала ужин или подарки? Я голосую за подарки, но это твой день, так что решай ты.

Лицо МаК смягчилось, когда она посмотрела на Милу, буквально взрывающуюся от восторга.

— Думаю… подарки.

— Да! — воскликнула Мила, сделала свою фирменную победную позу и толкнула МаК к стулу. Как только та села, моя дочь протянула ей первый подарок. — Это от меня.

Мила настаивала, что хочет завернуть подарок сама, так что упаковка выглядела, мягко говоря, не идеально — углы топорщились, скотч налеплен в несколько слоёв, но МаК на такие вещи никогда не обращала внимания. Она даже выглядела немного растроганной, осматривая корявую обёртку.

— Я вижу, ты сама его заворачивала.

— Конечно! — гордо сказала Мила. — Я пока не очень хорошо это делаю, но если буду практиковаться, когда-нибудь стану такой же ловкой, как ты и папа.