Небо без звезд - Джоан Рэнделл

Ясно ведь, что никто теперь не пишет и не читает на Забытой Речи. Она навеки утеряна. Стала забытым шифром предков. Бесполезным изобретением.

Когда Рош провел по экрану первую черту, Шатин была абсолютно, на сто процентов уверена, что у него выйдет полная чушь. Мальчишка просто поддерживает игру. Не хочет сдаться.

Но теперь она уже не была так уверена.

Она слышала в аудиочипе дрожащий от возбуждения голос Марцелла: «Там написано: „жаворонок“».

Латерра, какой еще «жаворонок»?

Она зыркнула на Роша:

– И где ты такое видел?

Мальчик пожал плечами:

– Говорю же тебе, в сообщениях. Причем много раз!

Шатин порядком разозлилась. После таких заявлений этот малолетний дурачок отправится прямиком на Бастилию. Ей полагалось отвести от него подозрения, но по тону офицера ясно было, что ее вопросы – и идиотские ответы Роша – произвели обратное действие.

Она склонилась к мальчику, поймала его взгляд, постаралась без слов объяснить ему, как велика угроза.

– Слушай, – зашептала Шатин, хоть и понимала, что ее сейчас слышат Марцелл д’Бонфакон и еще, пожалуй, половина полиции Валлонэ. Она вдруг пожалела, что не умеет по-настоящему отключать телеком. – Немедленно перестань мне врать! Прекрати сейчас же. Это не шутка. Нам обоим…

И тут дверь допросной распахнулась, в нее ворвался одетый в белое человек. Он двигался так стремительно, так яростно, что Шатин не разглядела лица.

Вернее, сперва не разглядела.

Пока этот человек не ухватил Роша за шиворот, сдернув его со стула.

– Откуда ты знаешь это слово? Куда доставлял сообщения? Где скрывается «Авангард»?

Шатин просто глазам своим не верила: неужели этот свирепый зверь в человеческом обличье, этот белый ураган – Марцелл д’Бонфакон? Он так встряхнул Роша, что слишком большие для головы мальчика очки со стуком слетели на пол.

– А ну отвечай: где они прячутся?

– Стой! – взмолилась Шатин, ухватив его за локоть. – Откуда он может знать? Он же еще ребенок!

Марцелл моргнул и словно бы увидел ее. Долю секунды Шатин готова была поклясться, что он ее видит. Видит по-настоящему. Его взгляд затуманился. Лицо смягчилось. Брови сошлись, как будто он решал сложную головоломку. Словно она откинула капюшон, отмыла лицо и показала ему подлинную себя. Но мгновение минуло, и Марцелл снова занялся Рошем.

Он поставил мальчика на ноги, пробормотал:

– Прости меня.

Но едва лишь слова извинения дошли до сознания Шатин, как на нее кинулся Рош. От удара головой в живот она отлетела к стене, на несколько секунд перестав дышать.

– Ты, mouchard![20] – заорал Рош. – Предатель, врун, легавый!

Мальчишка слегка отступил назад, чтобы снова наброситься на нее, но Марцелл перехватил его и удержал, обхватив поперек груди. Малыш извивался у него в руках. Яростно отбивался, корчился. И орал:

– Обманщик, негодяй! Ты же предал свое сословие!

И тут в дверь вломилась еще одна фигура в мундире. Шакаль. Шатин с ужасом увидела, как сержант, желая помочь Марцеллу, вытащил из-за пояса длинную металлическую дубинку и ткнул ею мальчика в правое колено.

Рош, взвыв, повалился наземь. Но даже и тогда не прервал свою обвинительную речь:

– Ты, подонок, слизь, никчемный изменник! Я и представить не мог, что ты на них работаешь! Я поверил тебе, а ты – подумать только – продал меня этим шпикам!

Шатин чувствовала оскорбления каждой клеточкой своего тела. Боль от удара в живот была ничто в сравнении с ее теперешними муками. А ведь мальчик прав! Она дрянь, трусливая изменница. Настоящий mouchard!

Причем все началось не здесь и сейчас, в допросной, а гораздо раньше. Всю последнюю неделю она занималась тем, чего клялась никогда не делать. Шпионила для Министерства. Работала на генерала д’Бонфакона. А все ради себя, ради исполнения своих желаний.

Шатин родилась в третьем сословии. На самом дне. В клоаке планеты. В сточной канаве Латерры. Но до сего дня она не падала так низко.

Желая вырваться из лап Режима, она предала третье сословие. Вообще-то, прежде Шатин никогда не было до них дела. Она не считала, что обязана хранить своим верность. Но было в этом Роше – в его глазах, чумазом личике и остром язычке – нечто такое, что вызвало в глубине ее души чувство, которого она не испытывала уже много лет.

Сострадание.

Шакаль своей лапой ухватил Роша за тощее плечико и поволок прочь из комнаты. Шатин точно знала, куда его тащат. Отсюда путь был только один, на Бастилию. И Роша наверняка отправят в камеру, где ему предстоит ждать транспорт.

– Нет! – взорвалась она, оттолкнувшись от стены, чтобы броситься на Шакаля. – Arrête!

Она сжала кулаки, оскалила зубы. Сейчас она могла бы запросто разорвать легавого в клочья.

Только бы до него добраться.

Марцелл шагнул вперед, загородив ей дорогу. Она сделала обманный маневр: подалась было влево и тут же рванулась вправо, но офицер был к этому готов. Словно предугадывал ее движения.

– Не смейте! – через плечо Марцелла заорала Шатин сержанту. – Он еще ребенок! Он не знает, что говорит! Он все выдумал!

В надежде пробиться к Рошу она попыталась оттолкнуть Марцелла плечом, но тот схватил ее за локти и удержал, впиваясь ногтями в кожу сквозь плащ.

– Д’Бонфакон, – бросил Шакаль, уволакивая мальчика за дверь. – Разберитесь со своей швалью!

Шатин ощутила, как при этом слове Марцелл весь напрягся, однако не отступил и не выпустил ее.

Шатин дергалась. Колотилась об него. Билась в его руках.

Однако все было тщетно. У нее хватало мозгов и практической сметки, как и у каждого, кто вырос в Трюмах, но вот силы не было. Да и откуда бы ей взяться, если Шатин вечно недоедала? Где уж хрупкой девушке тягаться с рослым и упитанным офицером?

Дверь допросной закрылась, отделив Шатин от Роша. И ее замутило при мысли, что это навсегда. Больше никогда она его не увидит. Мальчика отправят на Бастилию, а виновата в этом она.

– Ты же можешь остановить Шакаля! – Шатин чувствовала, как ослабли ее колени. – Должен остановить! Не позволяй им сослать Роша на Бастилию!

В обращенном к двери взгляде Марцелла, казалось, смешались жалость и смятение. Выпустив Шатин, он рухнул на первый попавшийся стул, взъерошил свои темные волосы.

Шатин упала на колени. Если не сумела остановить произвол кулаками, то, может быть, помогут слова?

– Пожалуйста! – Ее уже не заботило, что голос стал тонким и жалостным. Она просто должна была исправить то, что натворила. Вернуть все обратно. Даже если бы ради этого пришлось обнаружить, кто она такая. – Тут не то, что ты думаешь! Ты ошибся!