Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

в Чжэцзяне (Вижиу), на юге Ланьци и, совсем рядом оттуда, Цзючжоу в Чэцзяне (Гиужиу), Чучжоу, также в Чэцзяне (Кужиу), Цзяньнинфу в Фуцзяни и Цюаньчжоу (Сайтон). Можно отметить, что этот маршрут не идет дальше Цюаньчжоу, и, следовательно, Кантон в нем не упомянут.

Вероятно, Марко Поло участвовал в двух монгольских посольствах, отправленных Хубилаем в Чампу (Чиампа, Чиамба) и на Цейлон; из которых целью последнего была доставка буддистских реликвий, в том числе знаменитого Зуба Будды. В Цейлоне венецианский путешественник попросил рассказать ему историю жизни Будды Сакьямуни, Сагамони Буркана[186], которую он коротко изложил с большими точностью и симпатией.

Весной 1291 г. Марко Поло и его родственникам представился случай вернуться в Европу. Персидский хан Аргун, который был внучатым племянником Хубилая, попросил последнего отдать ему в жены монгольскую принцессу из племени баяутов. Хубилай отправил к нему принцессу Кокачин, принадлежавшую к этому племени. Но дороги в Центральной Азии были перерезаны войной между Хубилаем и Хайду. Тогда Хубилай поручили троим Поло доставить монгольскую невесту в Персию морским путем. Одновременно он передал им письма римскому папе, королям Франции, Англии и Кастилии. Очевидно, Поло отплыли из Виджайи или Шабана (возле Биндина), которая была столицей Чампы; потом их на пять месяцев задержали ветра у побережья Суматры. Очевидно, они, как все мореплаватели того времени, сделали остановку в Куламе или Килоне (Койлум) – крупном рынке пряностей в Траванкоре, следовали вдоль побережья Декана до Камбейского залива, потом вдоль персидского берега и причалили в Ормузе. Из Ормуза они проехали по Персии, очевидно, через Кирман (Шерман) и Йезд (Ясд). Персидский хан Аргун умер незадолго до их приезда. Поло передали принцессу Кокачин его сыну Газану, губернатору Хорасана, потом отправились в Тебриз, к новому персидскому хану, Гайхату. Три месяца они провели в Азербайджане, после чего сели в Трапезунде на корабль до Константинополя. В Венецию они вернулись в 1295 г.

Экономическое процветание Китая при монгольском владычестве

Одной из наиболее интересных частей книги Марко Поло является нарисованная им картина экономической жизни двух частей Китая – Северного, который он именует Катай по названию древних киданей, и Южного, бывшей империи Сун, который он называет Манзи. От него мы узнаём, что в Северном Китае эксплуатировались угольные копи, «черные камни извлекали из гор, как бы по венам, а они горят, будто дрова, и так хороши в этом, что весь Катай топит только ими». Не меньше его восхищает использование водных путей. Особенно он отмечает коммерческое значение Янцзы (Кияна или Киана), важнейшей транспортной артерии китайской экономики. «По этой реке в обе стороны проходит больше кораблей и дорогих товаров, чем по всем рекам и морям христианского мира, вместе взятым». Марко Поло добавляет, что «каждый год двести тысяч кораблей поднимались вверх по реке, и это не говоря о тех, что по ней спускались». Он также отмечает экономическое значении Императорского канала, починенного и продленного Хубилаем, который позволял привозить в Пекин рис с низовий Янцзы.

Для управления этой огромной внутренней торговлей, равно как и для коммерческих связей с Индией и Индокитаем, в портах Центрального Китая и кантонского района были образованы мощные купеческие корпорации, способные посоперничать с фландрскими ремеслами и флорентийскими искусствами. Говоря о гильдиях Кинсая (Ханчжоу), Марко Поло пишет: «Там было столько товаров и таких богатых, велась такая крупная торговля, что ее размер почти невозможно подсчитать. И знайте, что ни мастера – хозяева предприятий, ни их жены, ничего не делали своими руками, но вели жизнь такую роскошную и такую элегантную, что их можно было принять за королей». Всеобщее использование бумажных денег Марко Поло шутливо называет настоящим философским камнем, облегчающим торговые операции: «И говорю вам, что каждый охотно берет (эти банкноты), потому что повсюду в стране великого хана они могут все покупать и продавать за них, как будто за чистое золото». Коммерческие способности китайского народа поразили воображение нашего венецианца. Он постоянно упоминает о его богатствах: о прибывающих из Индии кораблях, груженных пряностями, перцем, имбирем, корицей; о спускающихся по Янцзы или поднимающихся по Великому каналу джонках с грузом риса; о магазинах Ханчжоу или Цюаньчжоу, ломящихся от дорогих товаров: шелка-сырца, шелка-камки, камоканов и золотой парчи, самиса или тяжелого роскошного шелка, тартэра и атласа, от одежд, сшитых из ткани «сайтон» и др.

В том же духе Марко Поло рассказывает нам об основных китайских рынках: Камбалук (Пекин), центр шелковой промышленности на севере («не проходит ни дня, чтобы туда не ввезли тысячу повозок шелка, из которого выделывают огромное количество золотой парчи и шелковых тканей»), Синдуфу (Чэнту в Сычуани), где изготавливали и экспортировали шелк из Китая в Центральную Азию – Нанжин или Намгин (Аньцзин или Кайфэн?), и Сугиу (Сучжоу в Цзянсу), где производили золотую парчу; Янгью (Янчжоу в Цзянсу), огромный рисовый рынок в низовьях Янцзы. Особое место отведено Кинсаю (Ханчжоу в Чэнзяне), бывшей столице Сунов, которая и при монголах не только совершенно не утратила своего экономического значения, но даже, наоборот, увеличила его, поскольку теперь была включена в торговую систему гигантской монгольской империи. Марко Поло описывает ее как некую китайскую Венецию. В частности, это был огромный рынок сахара. Бесчисленные корабли привозили туда пряности из Индии и с островов Юго-Восточной Азии, а в Индию и мусульманские страны вывозили шелк. Там существовали многочисленные колонии арабских, персидских и христианских купцов. Наконец, в Фуцзани находились два крупных порта, Фужиу (Фучжоу) и Зайтон или Сайтон (Цуаньчжоу). Купцы из Фужиу «владеют невероятными запасами имбиря и галангала. Также в этом городе ведется крупная торговля сахаром, а также жемчугом и драгоценными камнями, привозимыми сюда на кораблях из Индии».

Но крупнейшим торговым центром монгольского Китая все еще оставался Цуаньчжоу (Сайтон Марко Поло), «куда, – по его словам, – все корабли из Индии приходят, перегруженные пряностями, драгоценными камнями и жемчугами, который там великолепен. Это порт, в который стекаются товары со всего Манзи, великий центр импорта для всего Китая. И скажу вам, на один груженный перцем корабль, который приходит из Индии в Александрию или в другой порт, направляясь в христианский мир, приходится более сотни, приходящих в Сайтон». Эти сведения подтверждаются арабским путешественником Ибн Батутой, рассказывающим о Зайтуне в 1345 г.

Как видим, китайский рынок в монгольскую эпоху был тесно связан с рынками индийским и малайским. По свидетельству Марко Поло, китайские корабли в большом количестве заходили в порты Явы; оттуда они привозили «черный перец, грецкий орех, галангал, кубебу, гвоздику и другие пряности, с чего сайтонские купцы извлекают большую прибыль». С другой стороны, нам известно, что Хубилай и