Критические вопросы теории и практики систем - К. Эллис

которой ученые и практики часто не могут договориться на любом уровне о таких фундаментальных вещах, как значения понятий "информация" и "система". Имеются многочисленные свидетельства того, что в мире информационных систем для бизнеса технологи не понимают мир бизнеса и наоборот. В данной статье утверждается, что аналогичная пропасть существует между теоретиками систем и специалистами по информационным системам. Учитывая, что (перефразируя Эйнштейна) теория без практики хромает, а практика без теории слепа, Einstein (1950), необходимость объединения теории и практики очевидна.

Информационные системы - идеальная область для рассмотрения этого объединения, поскольку разработка и использование ИС является естественной точкой соприкосновения "естественного" и "искусственного", "жесткого" и "мягкого", "конкретного" и "абстрактного", "физического" и "социального". В данной статье представлена работа, проводимая в настоящее время в Университете Западной Англии с целью использования и дальнейшего развития ИБ.

 

ВТОРАЯ И ТРЕТЬЯ ВАВИЛОНСКИЕ БАШНИ

Для того чтобы осмыслить, понять и объяснить окружающий нас мир, необходимо разработать модели или абстракции этого мира и способы их использования для осмысления. Эти абстракции и подходы становятся эпистемологическими конструктами, на которых строятся наши рассуждения, общение и дискуссии о мире.

По мере развития дисциплин каждая из них разрабатывала свои собственные способы моделирования и рассуждения о мире. Многие из них дают различные описания, по сути, одного и того же набора явлений. Религия и философия, политика и экономика, социология и антропология - все они имеют свои собственные модели и подходы, правила и доказательства. Различия между ними часто приводят нас к ошибочному мнению, что явления, которые они изучают, не одинаковы.

"Наша цивилизация, похоже, страдает от второго вавилонского проклятия: В то время как человечество строит башню знаний, достигающую небес, мы поражены болезнью, при которой мы пытаемся общаться друг с другом на бесчисленных языках научных специальностей". (Davidson, 1983)

До 1940-х годов изучение сложных явлений в рамках господствующих парадигм науки и техники сводилось к логическому манипулированию отношениями между компонентами. Это оказалось недостаточным для представления структуры сложных целых, что требовалось биологам, психологам и разработчикам сложных инженерных систем. Возникла необходимость в новом подходе, и были заложены основы общей теории систем (Emery, 1969; Angyal, 1941).

Эта новая системная парадигма, предложенная в 1940-х годах фон Берталанфи и получившая дальнейшее развитие в последующие годы среди инженеров по управлению и кибернетиков, казалось, обещала не только подход, способный рассматривать сложные целые системы, но и способ интеграции множества описаний или абстракций, обычно используемых в различных научных дисциплинах (Bertalanffy, 1973).

В начале своего существования системное движение делало упор на структуру, механизм, изоморфию и иерархию. В его основе лежали две простые, но фундаментальные пары идей: эмерджентность и иерархия; связь и контроль. (Weinberg, 1975) На этой теме были разработаны многие важные теории управления, такие как закон разнообразия требований Эшби и закон эквифинальности Берталанфи (Ashby, 1956; Bertalanffy, 1969).

За десятилетия, прошедшие после Берталанфи, структурализм, функционализм, метафункционализм, холизм, спиритуализм и многие другие "измы" продвинули системное движение настолько, что многочисленные системные специализации испытывают значительные трудности в поиске сравнительно стабильной точки соприкосновения. Не существует ни одного (общепризнанного) окончательного текста по общей теории систем, и лишь немногие учебные заведения могут претендовать на то, чтобы рассматривать этот предмет как самостоятельную дисциплину.

Когда представители существующих научных или инженерных дисциплин обращаются к системному движению для разработки или заимствования и адаптации новых и усовершенствованных моделей и методов, ассортимент предлагаемых блюд вызывает недоумение. Потенциальный приверженец новой парадигмы системного мышления, задающий своим коллегам на ужине конференции UKSSIISSS совершенно невинно вопрос "Что такое системная наука?", может быть прощен за то, что ему показалось, что он забрел на стройплощадку очередной Вавилонской башни.

"Каждый человек является одновременно и бенефициаром, и жертвой языковой традиции, в которой он родился, - бенефициаром в той мере, в какой язык дает доступ к накопленным записям. В этом случае жертва становится жертвой в той мере, в какой она утверждает его в убеждении, что редуцированное сознание является единственным сознанием, и в той мере, в какой она разрушает его чувство реальности, так что он слишком склонен принимать свои понятия за данные, свои слова за реальные вещи" (Huxley, 1954).

Абстракции, обсуждаемые на типичной конференции UKSS/ISSS, включают "естественные" и искусственные системы, "жесткие" и "мягкие" системы, "конкретные" и "абстрактные" системы, "физические" и "социальные" системы. Как и в случае с моделями и методами различных смежных дисциплин, различия между ними могут привести нас к ошибочному мнению, что миры, из которых они были взяты, различны. Специалисты по системному мышлению знают, что концентрироваться на одной абстракции или подходе, не попытавшись предварительно определить их возможную полезность, рискованно. Определив полезность одного из них, отрицать или игнорировать ценность других - значит проявлять узость мышления. Тем не менее, фрагментация и обособленность сохраняются.

Проблема фрагментации существует из-за различий в эпистемологических конструкциях, используемых для описания мира и его явлений (наблюдаемых или иных). Действительно, переход от одной парадигмы к другой представляет собой фундаментальный сдвиг, а отсутствие изоморфии означает, что модели каждой из них не могут быть легко отображены или преобразованы в эквивалентную форму в других. Однако различные системные субдисциплины могут рассматриваться как взаимодополняющие, поскольку, несмотря на различия в акцентах, фокусе внимания и использовании, они имеют общую точку соприкосновения - реальный мир социального действия.

 

ОБЪЕДИНЕНИЕ ТЕОРИИ С ПРАКТИКОЙ

Понятие "совершенствование теории через практику" не является чем-то новым. Подход к исследованию действий, примером которого является методология мягких систем Чекленда, хорошо известен. (Checkland, 1981; Checkland et aI, 1990). Традиционные исследовательские подходы, следующие парадигме науки (редукционизм, эксперимент, опровержение и повторяемость), направлены на формирование и последующую проверку теорий. Исследование действия способствует возникновению (академически обоснованных) теорий на основе практики и рассуждений о том, как можно улучшить эту практику. В этом отношении исследование действия является одновременно описательным/интерпретативным и субъективным/аргументативным (Galliers et aI, 1987).

Четкой точкой соприкосновения различных инструментов и методик, фреймворков и подходов является мир информационных систем. То, что SSM используется в этой области вместе с инструментами/методами и подходами "жесткой" системной инженерии к удовлетворению клиента, исполнителя, владельца проблемы и решателя проблемы, не вызывает сомнений, и в литературе есть много примеров того, как это может быть сделано (Stowell, 1985; Mingers, 1988; Miles,

1990; Mansell, 1990; Prior, 1990; Doyle et aI, 1993).

Действительно, во многих программах практических исследований предпринимались попытки найти способ сделать SSM и инструменты и методы системного развития "удобные соседи" (Paton, 1991) и добились определенных успехов в этом деле.

Пытаясь создать и исследовать рамки, в которых различные формы системного мышления и системной инженерии могут быть