Убить Пифагора - Маркос Чикот

Крисипп не отвечал.

— Вторая причина не ехать в Кротон заключается в том, что мы гораздо ближе к Сибарису. — Крисипп встревоженно открыл глаза. — Вижу, это тебя задело. И хорошо, потому что у тебя все еще есть время, чтобы уберечь себя от чего-то очень неприятного. Возможно, ты предпочтешь поговорить со мной, прежде чем я передам тебе Главку. — Акенон мгновение подождал, чтобы это имя всплыло у Крисиппа в памяти. — Как ты понимаешь, он будет куда менее щепетилен при допросе, чем братья в общине.

Крисипп лихорадочно соображал. Быть может, Главк будет к нему благосклонен, ведь он слуга того, кто передал ему знания, которых он так страстно желал. Однако весьма вероятно…

— Учти, Главк восстановил свои добрые отношения с Пифагором. Почти ежедневно в общину прибывают его гонцы с добрыми посланиями, полными признания и уважения. — Акенон сделал паузу, чтобы его слова дошли до Крисиппа. — Три дня назад Главк передал сообщение, в котором говорилось, что он так и не нашел корабль и команду, которые перевозили золото. На этом корабле были и вы с Бореем. Думаю, Главк захочет услышать что-нибудь от тебя, а тебе нечем будет его успокоить. Не знаю, слышал ли ты об этом, но он очень зол из-за потери корабля. Ты когда-нибудь видел разъяренного Главка?

«Будь ты проклят, Акенон! — подумал Крисипп. — Запугиваешь меня Главком, чтобы я выдал тебе, где прячется мой господин».

Выдавать он не собирался, но и пыток страшился не выдержать.

* * *

Через два часа Акенон и Крисипп были во дворце Главка, в подземелье под кухней. Сибарит разговаривал с Крисиппом, нагревая в очаге железные вертела.

— А знаешь ли ты, что именно здесь твой подельник Борей замучил очень дорогого мне человека?

Крисипп стиснул зубы, и в челюсти вспыхнула боль. Он был привязан к стулу, по обе стороны от него стояли охранники.

— Вы покинули Сибарис более двух недель назад, — заметил Главк с наигранной беззаботностью. — Помимо награды забрали ценный корабль с отличной командой. — Он повернулся к пленнику со странной улыбкой. — Полагаю, Крисипп, что твой господин приказал Борею перебить команду моего корабля, не так ли?

— Я не имею к этому никакого отношения, — ответил Крисипп дрогнувшим голосом.

— Конечно, разумеется, — отозвался Главк чрезвычайно добрым тоном, как будто пытаясь донести до Крисиппа, что он его не подозревает. — Мне и в голову не приходило, что ты имеешь к этому отношение. — Он проверил вертела. Они еще не нагрелись. — Но к сожалению, мы находимся в плачевном положении: ты можешь рассказать нам, где скрывается твой господин, который прячет свое лицо за черной маской, но не хочешь.

Крисипп категорически потряс головой. Ему пришлось сделать усилие, чтобы не заплакать от страха, но руки и ноги предательски дрожали.

Главк поднял на него глаза. Внезапно взгляд его стал таким же холодным, как и бормочущий голос:

— Ты заговоришь, Крисипп, еще как заговоришь.

Сибарит повернулся к Акенону, молча сидевшему на ступеньке лестницы, ведущей в кухню. Однако в следующий момент голос его снова был дружелюбен.

— Мы не хотим делать тебе ничего плохого, Крисипп. Ты сам вынуждаешь нас своим молчанием. Мне крайне неприятна эта ситуация.

Главк устремил на Акенона выжидательный взгляд, и тот, нахмурившись, кивнул. Сибарит словно просил у него морального дозволения пытать Крисиппа. Просил подтвердить, что он хороший пифагореец и лишь в крайних случаях и только во имя братства готов пожертвовать собой и совершить то, что отвергает его природа.

Главк повернулся и подал знак рабу, который разжигал угли: ворошил и раздувал через трубку. Слуга удвоил усилия, и сибарит продолжил:

— Полагаю, твой господин убил моих матросов, чтобы они не выдали, где он прячется. Не сомневаюсь, с легкостью пошел на это, учитывая, что он убийца великих пифагорейских учителей. Сделал все возможное, чтобы мы его не поймали. К счастью, мы поймали тебя.

Главк вытащил еще один вертел. Его кончик раскалился докрасна. Он содрогнулся при мысли, что такая же раскаленная железяка изуродовала лицо его возлюбленного. Он повернулся, держа орудие в руке, и глаза его остановились на Акеноне.

«А ведь это Акенон убедил меня, что Яко мне изменяет», — внезапно подумал он.

Мгновение он колебался, и раскаленное железо было нацелено на Акенона. Наконец покачал головой и двинулся к перепуганному Крисиппу.

Его добродушная улыбка превратилась в зверский оскал.

Ариадна несколько часов пролежала в постели, но так и не погасила масляную лампу. Она знала, что все равно не уснет. Едва поужинав, ускользнула, пропустив вечернее чтение, и поспешила запереться в спальне. Несмотря на усилия расслабиться, ее одолевала тревога.

Она переживала за Акенона. С утра он отправился в Кротон, чтобы поговорить с Этеоклом, позже она зашла к нему узнать, удалось ли ему выяснить что-нибудь полезное для расследования. Его не было, и разыскивать его она не стала. Она решила, что он проведет день в Кротоне, а вернувшись, не ринется сообщать ей об этом. Даже хорошо, что хотя бы один день они не будут видеться.

Нет, причина ее тоски в другом.

Она села на кровати и вздохнула. Потом рассеянно уставилась в теплый воздух комнаты и медленно покачало головой.

«Не может быть, — ошеломленно подумала она. — Быть того не может».

Однако доказательства были налицо, непосредственно рядом с ней. Она встала и вытащила из-под соломенного тюфяка пергамент. Это был свиток, который она нашла на дне материного ларя. Она изучила его уже сотню раз, но снова развернула с той же тревогой, что и впервые.

Она думала о матери со смешанными чувствами. Если бы у них были более близкие отношения, ей было бы легче справиться с этим. Но их не было. Вот почему она чувствовала огромное одиночество, просматривая в очередной раз содержание пергамента.

Не было никаких сомнений в том, что мать была в этом деле знатоком. Все сходилось с пугающей точностью, не оставляя места для сомнений: десятидневная задержка, повышенная чувствительность, тошнота…

«Я беременна!» — в ужасе думала Ариадна.

Акенон сидел неподвижно, Главк же двинулся к Крисиппу, держа перед собой вертел красным наконечником вперед, словно меч. Акенон вспомнил первую пытку, во время которой ему довелось присутствовать — в тот раз фараон Амос Второй пытал своего родственника-заговорщика. Он содрогнулся, но не отводил взгляда.

За последнее время Главк набрал потерянный вес. Его громоздкая туша полностью закрывала Крисиппа, словно крупная рыбина, собирающаяся пожрать мелкую. Приближаясь к добыче, сибарит замедлил темп. Он не сводил ледяных глаз с трепещущей от ужаса жертвы и одновременно решал, с чего начать пытку.