Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

— Ни в какой степени, Эдмунд. Прежде всегонаша милая девочка такая тихая и скромная, что оценить ее можно только поконтрасту; нужно, чтобы вокруг была жизнь, было движение — вот тогда еенесравненные достоинства заиграют во всем блеске. А кроме того, ей ведь тоже немешает встряхнуться.

— Точно, — подтвердил мистер Спарклер. —Встряхнуться.

— Опять, Эдмунд? Что за отвратительная манераперебивать другого, когда самому решительно нечего сказать! Надо тебя отучитьот этого. Да, так я об Эми — бедная девочка до того была привязана к бедномупапе, воображаю, как она горевала, как оплакивала эту потерю. Я это знаю посебе. Для меня это был жестокий удар. Но для Эми он, верно, был еще болеежестоким — ведь она никогда не расставалась с папой и была при нем до последнейминуты, не то что я, бедная.

Тут Фанни остановилась, чтобы немножковсплакнуть, приговаривая: — Милый, дорогой папа! Такой благородный, такойджентльмен! Полная противоположность бедному дяде.

— Конечно же, моей бедной маленькой мышкенеобходимо встряхнуться после всех этих тяжелых переживаний, — продолжалаФанни. — Ведь ей еще пришлось ухаживать за больным Эдвардом, который и сейчаснездоров, и неизвестно, сколько еще проболеет — что очень некстати, так какиз-за его болезни задерживается приведение в порядок дел бедного папы. Счастьееще, что все его бумаги хранятся у его поверенных в том виде, как он их оставилв свой последний приезд в Англию; и все запечатано и заперто, так что можнождать, когда Эдвард, который сейчас в Сицилии, окончательно выздоровеет исможет приехать для утверждения в правах наследства, или ввода во владение, иличто там еще полагается.

— С такой сиделкой он быстро поправится, —отважился намекнуть мистер Спарклер.

— Как ни странно, на этот раз я готова с тобойсогласиться, — сказала супруга, искоса скользнув по нем томным взглядом (до сихпор ее речь была как бы обращена к мебели). — Готова даже повторить твои слова:с такой сиделкой он быстро поправится. Человеку с живым складом ума моя дорогаясестренка может подчас показаться скучноватой; но как сиделка она незаменима.Душенька Эми!

Мистер Спарклер, ободренный успехом, заметил,что Эдварда, видно, не на шутку скрутило.

— Если «скрутило» означает, что человек заболел,— возразила миссис Спарклер, — твое замечание справедливо, Эдмунд. Если же нет,могу только выразить свое удивление по поводу жаргона, на котором ты считаешьуместным со мной изъясняться. Что Эдвард простудился, то ли когда день и ночьбез передышки мчался в Рим — и все равно не застал бедного папу в живых, — толи при других неблагоприятных обстоятельствах, это бесспорно, если только тыэто имел в виду. Равно как и то, что беспорядочная жизнь, которую он ведет,сделала его особенно восприимчивым к болезни.

Мистер Спарклер вспомнил, к случаю, что воттак же в Вест-Индии кое-кто из наших подцепил Желтого Джека[50]. Но миссисСпарклер тотчас же закрыла глаза, явно не желая ничего знать о Вест-Индии, онаших и о Желтом Джеке.

— Итак, — продолжала она, снова открыв глазапосле небольшой паузы, — Эми необходимо встряхнуться и отдохнуть послемногодневных волнений и забот. Кроме того, полезно будет отвлечь ее от однойзлосчастной склонности, которую она таит в своем сердце, но которая мне оченьхорошо известна. Не допытывайся, что это за склонность, Эдмунд, я тебе всеравно не скажу.

— А я и не допытываюсь, душа моя, — сказалмистер Спарклер.

— Словом, я должна буду заняться моей дорогойсестренкой, — продолжала миссис Спарклер. — Скорей бы уж она приезжала, радостьмоя ненаглядная! А что касается устройства папиных дел, то в этом вопросе уменя вполне бескорыстный интерес. Бедный папа был так щедр, когда я выходилазамуж, что теперь я многого не ожидаю. Только бы не оказалось, что он позавещанию оставил что-то миссис Дженерал, больше мне ничего не нужно. Ах, милыйпапа, милый папа!

Она было снова расплакалась, но миссисДженерал действовала на нее лучше успокоительных капель. Звука этого имениоказалось достаточно, чтобы ее слезы высохли сами собой.

— Одно обстоятельство служит мне утешением, —сказала она, — и убеждает меня, что Эдвард не утратил способности разумномыслить и разумно действовать — во всяком случае до самой кончины дорогогопапы. Он немедля учинил расчет миссис Дженерал и выпроводил ее вон. Молодец! Ямногое готова ему простить за то, что он с такой распорядительностью поступилименно так, как поступила бы я сама.

Миссис Спарклер еще продолжала радоватьсявслух, как вдруг снизу донесся стук дверного молотка — очень странный стук,такой тихий, словно стучавший хотел избежать шума и не привлекать внимания, итакой продолжительный, словно он увлекся своими мыслями и забыл остановиться.

— Это что еще? — сказал мистер Спарклер. — Ктотам стучит?

— Не может быть, чтобы это были Эми и Эдвард,— сказала миссис Спарклер. — Без предупреждения, пешком? Выйди на балкон ипосмотри.

На улице уже зажглись фонари, и теперь тамбыло светлей, чем в комнате. Голова мистера Спарклера, свесившаяся над периламибалкона, выглядела такой большой и тяжелой, что казалось, вот-вот перетянет, ион свалится вниз, прямо на неизвестного посетителя.

— Какой-то тип, один, — сказал мистерСпарклер. — А кто, не пойму. Хотя — постой, постой!

Сообразив что-то задним числом, он сноваперегнулся через перила. Как только дверь внизу хлопнула, он воротился вкомнату и сообщил жене, что «вроде бы признал колпак старика». Он не ошибся:минутой позже было доложено о приходе гостя, и на пороге появился мистер Мердлсобственной персоной, с упомянутым колпаком в руке.

— Свечей! — приказала миссис Спарклер,извинившись, что в гостиной темно.

— Мне это не мешает, — сказал мистер Мердл.

Когда принесли свечи, обнаружилось, что мистерМердл стоит в углу у двери и задумчиво дергает себя за губу.

— Решил заглянуть к вам мимоходом, — сказалон. — У меня теперь особенно много дел; но я вышел пройтись и решил мимоходомзаглянуть к вам.

Так как он был во фраке, Фанни спросила, гдеон обедал.

— Собственно говоря, — отвечал мистер Мердл, —я нигде не обедал.

— Как, совсем не обедали? — удивилась Фанни.

— Да — кажется, нет, — сказал мистер Мердл.

Прежде чем ответить, он провел рукой по своемужелтоватому лбу, словно припоминая. Последовало приглашение закусить.