Вердикт - Джон Гришэм

Pop быстро переключился на масло и сахар — двапродукта, о которых упомянул Дженкл как о потенциально опасных. Он с большимудовольствием отметил разницу между этими продуктами и сигаретами и выставилДженкла в глупом виде.

Самый сильный козырь он приберег напоследок. Взал снова были ввезены мониторы, для чего объявили небольшой перерыв. Когдаприсяжные вернулись, свет погасили, и на экране появился Дженкл, заснятый вмомент, когда он, подняв правую руку, клялся говорить только правду и ничего,кроме правды. Дело происходило во время слушаний в одном из подкомитетовконгресса. Рядом с Дженклом стояли Вандемиер и два других исполнительныхдиректора Большой четверки, которых вопреки их воле заставили давать показанияперед кучей политиков. Они выглядели, как четыре главаря мафии, которыепытались убедить конгресс в том, что никакой организованной преступности вовсене существует. Допрос был суровым.

Пленку сильно порезали, остался лишьсмонтированный эпизод, в котором всех четверых одного за другим напрямикспрашивали, имеет ли место привыкание человеческого организма к никотину, икаждый с чувством отвечал — нет. Дженкл отвечал последним, и к моменту, когдаон сердито произнес свое “нет”, все жюри, так же как и члены парламентскогоподкомитета, было уверено, что он лжет.

Во время нервного сорокаминутного совещания вофисе Кейбла Фитч выложил почти все, что его тревожило относительно ведениязащиты. Начал он с Дженкла и его “блестящей” новой идеи о злоупотреблениитабаком, которая могла лишь окончательно доконать их. Кейбл. бывший не в томнастроении, чтобы выслушивать упреки, тем более от не сведущего в юридическихтонкостях человека, который был ему к тому же неприятен, еще раз объяснил, чтоони умоляли Дженкла не поднимать тему злоупотребления. Но Дженкл в своейпредыдущей жизни был юристом и считал себя оригинальным мыслителем, которомупредоставился золотой шанс спасти Большой табак. Сейчас Дженкл уже летел всамолете в Нью-Йорк.

Фитч считал, что суд устал от Кейбла. Вот Popразумно распределил работу между своими негодяями. Почему же Кейбл не позволилникому, кроме Феликса Мейсона, допросить хотя бы нескольких свидетелей? ВидитБог, таких же негодяев у него предостаточно. Эта что, самонадеянность? Ониорали друг на друга, стоя по разные стороны стола.

Из-за статьи в “Магнате” нервы у них совсемсдали, она стала еще одним, самым серьезным фактором напряжения.

Кейбл напомнил Фитчу, что он опытный адвокат,у него за плечами тридцать лет успешной судебной практики. Лучше бы Фитчзанимался своим делом и отслеживал настроения и события в зале суда.

Фитч, в свою очередь, напомнил Кейблу о том,что это уже девятый “табачный процесс”, который он ведет, не говоря уж осорванных им двух, и ему доводилось видеть, разумеется, более эффективную защиту,чем та, которую представляет Кейбл.

Когда оба, устав от криков и проклятий, взялисебя в руки, они сошлись на том, что защиту нужно провести быстро. Кейблпланировал закончить в три дня, включая все перекрестные допросы, которыепожелает провести Pop. Три дня и ни днем больше, решительно сказал Фитч.

Хлопнув дверью, он вышел из кабинета. Вкоридоре его ждал Хосе. Они вместе быстро двинулись через офис, который все ещекишел юристами без пиджаков, жующими пиццу служащими и быстро снующимисекретаршами — эти мечтали поскорее закончить дела и отправиться по домам, кдетям. Вид важно шествующего Фитча и грузно топающего вслед за ним мускулистогоХосе привел их в трепет и заставил быстро спрятаться в ближайших комнатах.

В машине Хосе вручил Фитчу кучу факсов,которые тот просмотрел по пути в штаб. В первом содержались сообщения о всехпередвижениях Марли с момента их вчерашней встречи на пирсе. Ничего необычного.

Следующий представлял собой краткое резюмепоисков в Канзасе. Некую Клер Климент нашли в Топеке, но она была пациенткойдома престарелых. Еще одна, живущая в Де-Мойне, сразу же ответила по телефону вдоме своего мужа — торговца подержанными автомобилями. Свенсон сообщал, что ониработают во многих направлениях, но доклад его носил весьма общий характер. ВКанзас-Сити обнаружили однокашника Керра, пытаются связаться с ним.

Когда они проезжали мимо продовольственногомагазина, внимание Фитча привлекла реклама пива в витрине. Он словно бы ощутилзапах и вкус холодного пива и решил выпить. Только одну кружку. Одну чудесную,запотевшую кружку. Когда же он позволял себе это в последний раз?

Но Фитч тут же опомнился: закрыл глаза ипопытался заставить себя думать о чем-нибудь другом. Можно послать Хосепринести бутылку холодного пива сюда, так будет лучше. Разумеется, после девятилет воздержания он не “развяжет” от одной бутылки. Почему, в конце концов, емуне выпить всего одну?

Потому что он выпил их в свое время не меньшемиллиона. И если Хосе остановится здесь, он снова остановится двумя кварталамидальше. А к моменту, когда они, даст Бог, доедут до офиса, машина будет набитапустыми бутылками и Фитч будет швыряться ими в проезжающие мимо автомобили.Пьяным он становился нехорош.

Но всего одну, чтобы успокоить нервы, чтобызабыть этот паршивый день!

— Вы в порядке, босс? — спросил Хосе.

Фитч что-то проворчал и прекратил думать опиве. Где Марли и почему она сегодня не позвонила? Процесс развивался из руквон плохо. Для заключения и претворения их сделки в жизнь требовалось время.

Фитч подумал о колонке в “Магнате” изатосковал о Марли. В его ушах зазвучал идиотский голос Дженкла, развивающегоновомодную теорию о злоупотреблении табаком, и ему еще больше захотелосьуслышать Марли. Закрыв глаза, он увидел лица присяжных и почувствовал оструюнеобходимость немедленно связаться с Марли.

* * *

Поскольку теперь Деррик считал себя крупнымигроком, он сам выбрал место для новой встречи в среду вечером. Это был бар длякрутых в черном квартале Билокси, где Клив бывал и прежде. Деррик считал, что,если встреча произойдет на его территории, он окажется победителем. Кливнастоял, чтобы сначала они встретились на автостоянке.

Она была забита машинами. Клив опоздал. Деррикзаметил его, когда тот припарковывал машину, и подошел к ней со стороныводительского места.

— Не думаю, что это удачное место для встречи,— сказал Клив, через щель в окне глядя на мрачное железобетонное сооружение срешетками на окнах.

— Нормальное, — ответил Деррик, который и самиспытывал некоторое беспокойство, но не желал показать это. — Тут безопасно.