Вердикт - Джон Гришэм

— Мой клиент хотел бы купить лояльность. Заналичные. Никаких следов.

— Лояльность? — повторил Деррик, потягиваяпиво. Улыбка, озарившая его лицо, приободрила Клива, он решил дожать Деррика.

— Пять тысяч наличными, — сказал он, озираясьпо сторонам. — Половина сейчас, половина — по окончании суда.

С новым глотком пива улыбка Деррика стала ещешире.

— И что я должен сделать?

— Поговорить с Энджел, когда будете еенавещать, и убедить ее в том, что этот процесс чрезвычайно важен для обвинения.Но не говорите ей ни о деньгах, ни обо мне, ни о чем таком. Во всяком случае,не сейчас, может быть, потом.

— А почему?

— Потому что это чертовски незаконно, поняли?Если судья каким-то образом узнает, что я предлагал вам деньги за то, чтобы выпоговорили с Энджел, нас обоих упекут за решетку. Ясно?

— Ага.

— Вы должны отдавать себе отчет в том, что этоопасно. Если не хотите продавать свои услуги, скажите сразу.

— Десять тысяч. — Что?

— Десять. Пять сейчас — пять по окончаниипроцесса. Клив ухмыльнулся с оттенком презрения. Знал бы Деррик, каковынастоящие ставки!

— Ладно. Десять.

— Когда я их получу?

— Завтра. — Они заказали сандвичи и еще с часговорили о процессе, о вердикте и о том, как лучше убедить Энджел.

* * *

Тяжкая обязанность удержать Д. Мартина Дженклаот потребления обожаемой им водки пала на Дурвуда Кейбла. Фитч с Дженкломжестоко рассорились из-за вопроса о том, можно ли Дженклу пить во вторниквечером, накануне выступления в суде. Фитч, как бывший алкоголик, предупреждалДженкла, что у него могут возникнуть серьезные проблемы. Дженкл злобновозмущался тем, что Фитч позволяет себе учить его, исполнительного директора“Пинекса”, компании, чей оборотный капитал составляет более 500 миллионов,когда ему пить, а когда не пить.

Идея привлечь Кейбла к решению проблемыпринадлежала Фитчу. Кейбл заявил, что во вторник вечером Дженкл должен явитьсяк нему в контору, чтобы прорепетировать завтрашнее выступление. Они устроилирепетицию сначала показаний Дженкла, затем его перекрестного допроса. Дженклдержался неплохо, хотя особого впечатления и не производил. Кейбл заставил егопросмотреть вместе с экспертами видеозапись своего выступления.

Очутившись наконец в одиннадцатом часу вечерау себя в номере, Дженкл обнаружил, что Фитч приказал убрать из его мини-баравсе спиртное, заменив его безалкогольными прохладительными напитками ифруктовыми соками.

Дженкл выругался и полез в потайной кармансвоей дорожной кожаной сумки, где обычно держал в заначке бутылочку. Но ее тамне оказалось. Фитч позаботился и о ней.

В час ночи Николас осторожно открыл дверьсвоей комнаты и посмотрел вправо и влево по коридору. Охранника не было,наверняка спал у себя в номере.

Марли ждала его в комнате на втором этаже. Ониобнялись и поцеловались, но и только. Она еще по телефону намекнула ему, что уних неприятности, и теперь стала поспешно объяснять, в чем дело, начав сутреннего разговора с Ребеккой. Николас слушал очень внимательно.

В те моменты, когда они видели друг в друге непылких любовников, а деловых партнеров, они редко выказывали эмоции. Но уж есликто их и выказывал, то скорее Николас, обладавший все же менее спокойным, чем уМарли, темпераментом. Рассердившись, он мог повысить голос, хотя почти никогдане делал этого. Марли же была не то чтобы вовсе холодна, но чрезвычайнорасчетлива. Лишь один-единственный раз в жизни он видел, как она плакала, — этослучилось в конце фильма, который он возненавидел. Они никогда серьезно нессорились, а мелкие стычки кончались у них очень быстро, потому что Марлиприучила Николаса вовремя прикусывать язык. Она терпеть не могла излишнейчувствительности, никогда не дулась и не обижалась по пустякам и ему непозволяла.

Марли воспроизвела весь разговор с Ребеккой ипостаралась не упустить ни одного слова из своей беседы с Фитчем.

Тот факт, что их практически раскрыли, был дляних серьезным ударом. Они не сомневались, что это дело рук Фитча, и им нужнобыло знать, как много ему известно. Никогда не сомневались они и в том, что наДжеффа Керра можно было выйти, только выслеживая Клер Климент. Прошлое Джеффабыло безобидно. Прошлое же Клер следовало надежно скрыть, в противном случаенужно удирать немедленно.

Впрочем, сейчас делать было нечего —оставалось лишь ждать.

Деррик проник в комнату Энджел через окно. Онне видел ее с воскресенья, то есть уже почти сорок восемь часов, и просто немог ждать до завтра, потому что безумно любит ее, скучает и не может так долгобыть от нее вдали. Энджел сразу же заметила, что он нетрезв. Они немедленнобросились в постель, и состоялся несанкционированный “личный визит”, после чегоДеррик отвернулся и тут же заснул.

Проснулись они на рассвете, и Энджелзапаниковала: у нее в комнате был мужчина, что, несомненно, есть нарушениеправил, установленных судьей. Деррику это было до лампочки. Он заявил, чтопросто дождется, пока их увезут в суд, и выскользнет из комнаты незамеченным.Это ее ничуть не успокоило. Энджел долго принимала душ.

Деррик усвоил план Клива и немало потрудился,чтобы усовершенствовать его. Выйдя из таверны, он купил упаковку из шести банокпива и несколько часов катался вдоль побережья залива: медленно ездил туда-сюдапо шоссе номер 90, мимо отелей, казино, доков, от Пэсс-Кристиана до Пасагулы,потягивая пиво и обдумывая, как сорвать куш посолиднее. После нескольких кружекпива Клив проболтался, что для ответчика речь идет о многих миллионах. Чтобывынести вердикт, требовалось лишь девять голосов присяжных из двенадцати,поэтому Деррик решил, что голос Энджел стоит гораздо больше десяти тысячдолларов.

Там, в таверне, десять тысяч казались солиднойсуммой, но если Клив так легко согласился на нее без особых усилий со стороныДеррика, то, надави он на них чуть сильнее, они заплатят намного дороже. Чемдольше он катался, тем значительнее представлялась ему цена голоса Энджел. Онадостигла уже пятидесяти тысяч и росла с каждым часом.