Пружина для мышеловки - Александра Маринина

– Тогда… Лена пришла ко мне, когда я был дома один, иоткрыто предложила себя. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Сказала, чтолюбит меня и что может сделать мою жизнь счастливой. Я ужасно испугался,растерялся даже… Я не мог найти нужных слов, чтобы объяснить ей, что она мнесовсем не нравится, и начал лепетать что-то насчет Славки, что он мой друг, и яне могу себе позволить… В общем, ерунда получилась. Лена повела себя оченьоткровенно, а я не пошел ей навстречу и не придумал способа быть деликатным втой ситуации. Вышло некрасиво.

– Некрасиво?

– Ну да. Понимаете, это ужасно, когда женщине приходитсяодеваться… Девять мужчин из девяти не устояли бы, ведь Лена была оченькрасивой, очень. Она была уверена, что увидев ее раздетой, я не справлюсь ссобой.

– Но вы справились.

– Да нет, там и справляться-то было не с чем. Она мнедействительно не нравилась. Я имею в виду, как женщина.

– А как же красота? Неужели не впечатлила?

– Только чисто эстетически. Мне всегда нравились мягкиеженственные девушки, нежные, ласковые, даже если они при этом не обладают яркойвнешностью. Я бы даже сказал, что яркая внешность меня отпугивала. А Лена былаименно яркой, очень яркой, и при этом жесткой, напористой, язвительной. Онабыла хорошей подругой, веселой, компанейской, остроумной, но влюбиться в нее яне смог бы.

Ну что ж, бывает…

– И что было потом? Она обиделась на вас?

– Честно говоря, я не понял,– Аргунов снова улыбнулсяи покачал головой.– Я был уверен, что она смертельно обидится, и больше яее вообще не увижу. Более того, я боялся, что она наговорит Славке всякихгадостей обо мне, чтобы объяснить, почему не хочет со мной встречаться. И япоступил как последний трусишка. Едва за ней закрылась дверь, я позвонил Славкеи все рассказал. А он хохотал! Можете себе представить? Он хохотал! Ему былосмешно!

– Значит, ваших отношений с Ситниковым эта ситуация неиспортила?

– Нет, совершенно не испортила. И знаете, что самоеудивительное? Мои отношения с Леной тоже остались прежними. Она не начала меняизбегать, и мы по-прежнему встречались втроем и прекрасно проводили время.

– Странно.

Мне и впрямь было странно слышать такое. Хотя в поведении,да и во всей жизни Елены Шляхтиной для меня все было странным и удивительным.

– Да нет, ничего странного… Я потом поговорил со Славкой, онмне многое объяснил. Он сказал, что не любит Лену, и что она его тоже не любит,и любовью они занимаются просто так, для удовольствия, как ходят в хорошийресторан или в театр. Знаете, в американских фильмах часто можно услышатьслова: «Ничего личного». Славка ходил на всякие закрытые просмотры, подцепилтам эту фразу и часто ее употреблял. Так вот про свои отношения с Леной онсказал: «Мы просто трахаемся, ничего личного.» И еще он сказал, что спониманием относится к ее стремлению выйти замуж за меня. Он сказал, что Ленавлюблена в меня. По-настоящему. Но я-то был уверен, что это не так. Просто онахотела хорошо устроиться, а у нас была большая квартира, дача, машина, папа уменя был профессором, мама – доцентом, сам я в то время был неженатымаспирантом, писал диссертацию и скоро должен был стать кандидатом наук. В тевремена такая семья, как у нас, считалась очень перспективной для замужества,особенно для девочки с периферии. Послушайте, зачем я вам все это рассказываю?Какое отношение это имеет к тому, что Олеся стреляла в Вячеслава?

Я пожал плечами.

– Не знаю, Лев Александрович. Может быть, и никакого. Но яхочу понять, каков был ваш друг Ситников в отношениях с женщинами. И вчастности, хотел бы знать, какие женщины ему нравились. Его невестка Олеся,например, отвечала его представлениям о женской красоте?

Агунов снова набычился, расслабленности как не бывало.

– Вы с ума сошли! Что вы себе позволяете? Вы намекаете нато, что Вячеслав действительно мог попытаться…? Как вы можете!

– Я ни на что не намекаю, я просто спрашиваю: ВячеславАнтонович считал свою невестку Олесю красивой?

– Я понятия не имею, что он считал, но могу вам сказать, чтоОлеся – самая обычная молодая женщина, в ней нет ровным счетом ничегоособенного, такого, из-за чего мужчина нашего возраста может потерятьсамообладание. Она, безусловно, не уродина, но и не фотомодель. Самаяобыкновенная, таких тысячи, миллионы.

Я влез на чужое поле, задавать вопросы об отношенияхСитникова с невесткой мне никто не разрешал, поскольку я не являюсь членыследственно-оперативной группы. Я пришел сюда только для того, чтобы поспрашиватьо Елене Шляхтиной и о семидесятых годах. Конечно, мне нужна была легенда,объясняющая мой интерес к той давней истории, но пора и честь знать. Прочь изсовременности, участковый Дорошин! Твое место – в семьдесят пятом году, воттуда и шагай.

– Вернемся к Шляхтиной, Лев Александрович. Вы знали, что унее был брат?

– Брат?!

Пожалуй, изумление его было более чем искренним. Значит, ион тоже этого не знал, как и Майя Истомина. Да, Лена Шляхтина умела хорошомаскировать свою жизнь. Интересно, а Ситников знал о брате? Или даже он незнал, хотя Лена и спала с ним?

– Да, родной брат, Михаил. Не знали?

– Впервые слышу. Лена никогда о нем не упоминала.

– Значит, о том, что он покончил с собой, вы тоже не знали?

– Покончил с собой?! Когда?

– Тогда же, за несколько месяцев до смерти Елены. Можетбыть, вы заметили какие-то изменения в ее поведении, ведь она должна былапереживать из-за самоубийства брата. Вспомните, Лев Александрович.

Он задумался, при этом выражение недоумения словно застылона его лице.

– Нет, не могу сказать… Знаете, я вспоминаю, что примерно заполгода до смерти Лены мы перестали встречаться все вместе…

– Почему? Что-то случилось?

– Да нет, ничего особенного не случилось, просто перестали –и все. Со Славкой я встречался так же часто, как и прежде, а вот Лена пересталас ним приходить. Слава говорил, что у нее нет времени, что она собирается сноваподавать на творческий конкурс и каждую свободную минуту тратит на то, чтобыработать над рукописями. Она ведь собиралась поступать в Литературный институтили на факультет журналистики, хотела стать писателем.

– Да,– кивнул я,– я знаю. Получается, передсмертью вы ее не видели.

– Не видел.

Это объяснимо. Шляхтина завершила свой страшный опытнаблюдения за братом-убийцей и теперь готова была доводить свои дневниковыезаметки до качества рукописи. Что же произошло с ее братом? Я так и не узнал,действительно ли он покончил с собой или ему помогла сестра. И одна ли она емупомогала. А что, если ее помощником был Ситников?

– Наверное, Вячеслав Антонович скучал без своей подруги.Вы-то, наверное, испытывали облегчение, когда Елена перестала приходить на вашивстречи, учитывая, что между вами все-таки кошка пробежала, а вот Ситниковудолжно было быть грустно без нее. Да?