Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

– Гм… – неуверенно пробормотал Жюль де Гранден, прикуривая новую сигарету от зажженного кончика другой. – Я помню этого мсье Ричардса. Он фигурировал в деле бестелесной руки, помните, друг мой Троубридж? Parbleu, я также помню, что он заплатил награду за возвращение своих драгоценностей весьма неучтиво. Это не очень хорошая рекомендация, друг мой, – он остановил свой неподвижный кошачий взгляд на нашем госте, – однако, говорите. Мы слушаем.

Похоже, мистер Джервэйз сжался больше, чем когда-либо. Не нужно было обладать большой фантазией, чтобы увидеть, как он запуган властью Уиллиса Ричардса, нашего местного набоба.

– Дело в том, джентльмены, – начал он с мягким, обезоруживающим покашливанием, – нас очень беспокоит приют. Там происходит что-то таинственное, что-то загадочное. Если мы не сможем прийти к определенному решению, мы будем должны позвонить в полицию, а это было бы не самым удачным решением. В таком случае мы придадим дело огласке, а тайны так и не раскроем.

– Гм, – де Гранден внимательно осмотрел кончик своей сигареты, как будто она была чем-то совершенно для него новым, – большинство тайн перестают быть таинственными, как только их объясняют, мсье. Будьте так любезны, продолжайте!

– Ах… – мистер Джервэйз огляделся по сторонам так, будто он искал вдохновения в окружающем мире, а затем снова виновато кашлянул. – Ах, дело в том, джентльмены, что некоторые из наших маленьких обитателей были… ах… таинственно исчезли. В течение последних шести месяцев мы потеряли не менее пяти обитателей дома, двух мальчиков и трех девочек, и вот позавчера исчез шестой, растворился в воздухе, если вы можете поверить моему заявлению.

– Ах? – Жюль де Гранден немного пододвинулся в кресле, прикоснувшись к гостю. – Они исчезли, растворились, вы сказали? Может быть, они сбежали?

– Не-ет, – не согласился Джервэйз, – я не думаю, что такое возможно, сэр. Знаете ли, наш дом – это всего лишь полуобщественное учреждение, которое полностью поддерживается добровольными дарами и взносами богатых покровителей, и мы не открываем двери для всех детей-сирот. Существуют определенные ограничения. По этой причине мы никогда не принимаем больше того количества детей, которым можем предоставить уход в должной мере; и условия в Спрингвилле весьма отличаются от тех, что имеются в большинстве учреждений аналогичного характера. Дети хорошо накормлены, хорошо одеты, отлично размещены, и, насколько возможно в их несчастной ситуации, могут быть довольны и счастливы. Во время моего пребывания в этой должности, – более десяти лет, – у нас никогда не было побегов; и поэтому эти исчезновения очень трудно объяснить. В каждом случае обстановка была практически одинаковой. Ребенок находился здесь вечером, до того, как давался сигнал гасить свет, а на следующее утро его просто не оказывалось на месте. Это все, что можно сказать. И больше мне добавить нечего.

– Вы занимались поисками? – спросил де Гранден.

– Разумеется. В каждом случае был предпринят самый тщательный и кропотливый поиск. Само собой, не было возможности преследовать маленьких человечков с шумом и криком; но приют вынужден был потратить значительные средства на привлечение частных сыщиков, чтобы получить информацию о пропавших без вести, – и все это безрезультатно. Вопрос о похищении не возникал: в каждом случае ребенок, как известно, находился вечером перед исчезновением под контролем не только на этаже, но и в дортуаре. Несколько надежных свидетелей ручались за это в каждом случае.

– Гм… – прокомментировал еще раз де Гранден. – Вы сказали, что были привлечены значительные средства, мсье?

– Да.

– Хорошо. Отлично. Вы, должно быть, потратите еще более значительные средства. Мы с доктором Троубриджем – gens d’affaires, деловые люди, а также ученые, мсье, и, хотя для нас честь служить приюту и несчастным сиротам вашего дома, мы должны получить адекватную компенсацию от мсье Ричардса. Мы беремся решить вопрос о местонахождении ваших исчезнувших воспитанников по пятьсот долларов за каждого. Вы согласны?

– Но это будет три тысячи долларов… – начал было посетитель.

– Отлично, – прервал его де Гранден. – Полиция возьмется за дело бесплатно.

– Но мы не можем привлекать полицию, ведь я только что объяснил…

– Вы не можете привлечь нас за меньшую сумму, – перебил француз. – Этого мсье Ричардса я знаю давно. Он не желает публичного поиска жандармами, и, хотя он меня не любит, он уверен в моих способностях, иначе не послал бы вас. Пойдите к нему и скажите, что Жюль де Гранден будет действовать для него не за меньшую плату, чем я упомянул. Кстати, вы курите?

Он передал посетителю коробку с моими сигарами, поднес ему зажженную спичку и отказался выслушать хоть слово, касающееся дела, которое подвигло Джервэйза на двадцатимильную прогулку из Спрингвилла.

– Троубридж, mon vieux, – сообщил он мне на следующее утро за завтраком, – я уверен, мы получим сполна за нашу твердость с такой деловой акулой, как этот мсье Ричардс. До того, как вы спустились, этот богач торговался со мной по телефону, будто мы с вами – старьевщики. Morbleu, это было похоже на аукцион. Ступень за ступенью я поднимал ставку за наши услуги, пока мы не сговорились на мои условия. Сейчас его адвокаты готовят официальный документ, соглашаясь заплатить нам пятьсот долларов за расследование исчезновения каждого из этих шести маленьких сирот. Хороший утренний бизнес, n’est-ce-pas?

– Де Гранден, – сказал я ему, – вы растрачиваете свои таланты не на той работе. Вы должны были работать на Уолл-стрит.

– Eh bien, – он самоуверенно расправил кончики своих пшеничных усиков. – Полагаю, мне и так очень хорошо. Когда я в следующем месяце вернусь в la belle France[190], я возьму с собой пятьдесят тысяч долларов – более миллиона франков, – в результате моей работы здесь. А эта сумма серьезная, друг мой. И что для меня более ценно, я заберу с собой благодарности многих ваших соотечественников, чье бремя я смог облегчить. Mordieu, да, эта поездка мне очень понравилась, старина.

– И… – начал было я.

– И завтра мы посетим этот дом сирот, где господин Джервэйз нянчится со своей совершенно необъяснимой тайной. Parbleu, эта тайна объяснится, или Жюль де Гранден обеднеет на семь тысяч франков!

– Все меры приняты, – признался он, когда на следующее утро мы выехали в Спрингвилл. – Мы ни в коем случае не должны объявлять себя следователями, друг мой; а какая самая надежная маскировка, как не мы сами? Мы разве не врачи? Конечно. Очень хорошо. Как медики мы появляемся в приюте, и в качестве врачей приступаем к осмотру всех маленьких детей – по отдельности и вместе, – для реакции Шика на иммунитет против дифтерии! Именно так.

– А потом?.. – начал было я, но он остановил мой вопрос быстрым жестом и улыбкой. – А потом, друг мой, мы будем действовать по обстоятельствам, а если не будет никаких обстоятельств, то мы их создадим! Allons, многое предстоит сделать, прежде чем мы получим чек мсье Ричардса.