Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Одурев от беспробудного пьянства, гости собрались былозатеять скачки. Ольха вздохнула с облегчением: челядь передохнет малость, впалатах уберут… но прямо в синем небе возникли кудрявые облачка, разрослись,потемнели. Хлынул дождь. По-летнему короткий, но мощный. По двору понеслисьбурные потоки, унося сор, детские игрушки.

Мужчины угрюмо собрались в палате. После такого дождя кониувязнут по колени в грязи. А ненароком свалишься, то как свинья вывозишься вгрязи. Только и надежды, что к завтрашнему утру подсушит. Ночи еще теплые.

Ольха видела, как неудачливые наездники собрались обсушитьсяу очага. Там пошли обычные мужские шуточки, сытый гогот, потом кто-то принескости. Вскоре выделились два могучих игрока, вокруг которых и собрались зеваки.Один был Рудый, что Ольху не удивило, но против него играл рассудительныйСтуден. Играл рисково, смело, за что его хлопали по плечам, подбадривали.

За любовь бьется, поняла Ольха. За привязанностидружинников. Рудого любят за риск, за бесшабашность, безудержность, теперь иСтуден пытается переломить в свою пользу, завоевать сердца.

Рудый и Студен даже среди рослых русов выглядели как двадуба. Рудый играл в простой полотняной рубашке, голые до плеч руки блестели отпота. Красное пламя расщелкивало березовые поленья, воздух был сухой и горячий,но на лбу Рудого собрались капельки пота.

– Не повезло Рудому, – услышала она сочувствующийголос из толпы. – Врасплох…

– Да, – поддакнул другой, – разве в такойрукав что-то спрячешь?

Послышался смех. Ольха остановилась, мужчины в игре выгляделикак малые дети – откровенные, с понятными за версту хитростями, жадные,простые, как лапти, хотя лапти русы увидели только в здешних лесах.

Выглядело так, что на этот раз счастье отвернулось отРудого. Он и тряс кости над ухом, прислушиваясь к стуку, и бросал снебрежностью, и призывал на помощь Числобога, но всякий раз злорадный хохотпоказывал, что ему не повезло снова.

Наконец Рудый ругнулся, витиевато проклял всех богов,отшвырнул стаканчик с костями:

– Все! Сегодня не мой день. Боги за что-то меняневзлюбили.

– Боги, – вскрикнул кто-то весело, – да тымолодец супротив овец! А против молодца сам овца!

– Да еще и шелудивая, – добавил другой.

– В коросте!

– В репьях!

– С засохшим дерьмом на хвосте!

Неужели его не любят, подумала Ольха с удивлением. Нет,просто завидуют его удаче. Правда, говорят, что его хлебом не корми – дайсжульничать, но сейчас насмешки уж очень злые, бессердечные…

– Отливаются кошке мышкины слезки!

– Ага, струсил…

– Поджилки затряслись!

– Кишка тонка!

Студен смотрел победно, подбоченивался. Рудый хмурился,кусал губы. Ему смеялись откровенно в лицо, хлопали по плечам, ржали, как кони.Кто-то бросил на середку стола калитку, в которой звякнуло.

– Ну, Рудый?.. Одолжу тебе на три дня. Покажи себя!

Рудый жадно посмотрел на калитку с деньгами, но покачалголовой:

– Не мой день.

– Не ты ли нам говорил, что мужчина – хозяин своейсудьбы? Так покажи нам, как можно ее переломить! Ха-ха!..

Рудый затравленно оглядывался, но со всех сторон нагло ржалидовольные сытые рожи. Только с лестницы смотрела сочувствующе пленница Ингвара,красавица древлянка. Все, все хотят его поражения.

– Ладно, – сказал он нехотя, – раз уж вам такхочется потешиться… Сколько у нас было в прошлый раз? Удваиваем?

Студен несколько мгновений смотрел изучающе в покрытоекапельками пота лицо воеводы. Говорят, тот умеет в нужных случаях поддаваться,завлекает, а потом разделывает жертву под орех. Если так, то сейчас он зашелслишком далеко. Спустил все злато, что привез из прошлого набега на вятичей,сам же вышел из игры. А его право, право Студена, не возобновлять игру… И,самое главное, в глазах Рудого что-то дрогнуло. Сам боится играть, напускомхочет взять.

Он кивнул, не сводя взгляд с Рудого:

– Согласен. Удваиваем.

Вокруг радостно заревели дюжие глотки. Затем наступилатишина. Слышен был только стук костяшек в стаканчике. Студен тряс долго, акогда швырнул на середину стола, все молча подались вперед, стукаясь головами.

– Шесть и четыре, – сказал Студен сдавленнымголосом. – Ну-ка, покажи бросок лучше.

Рудый смерил его недобрым взором. Ему подали стаканчик скостяшками. Рудый небрежно встряхнул пару раз, вытряхнул на стол:

– Смотри, как надо выигрывать!

Такая уверенность была в его словах, что Студен побледнел, ав толпе раздался разочарованный вздох. Костяшки остановились, касаясь другдруга. Черные глазки смотрели в потолок. Все шевелили губами, считая, наконецкто-то сказал неуверенно:

– Мне показалось?.. Я насчитал пять и четыре…

– И я…

– И у меня тоже, – сказал еще один, вдруг заоралликующе: – Рудый, ты опять проиграл! А как хвост распустил заранее! Ровно петухперед курами соседа.

На другое утро Рудый едва вышел на крыльцо, ощутил недоброе.Из конюшни к нему шел Студен, его сопровождали трое старших дружинников из егосотни. Глаза Студена смеялись, но рот был сжат в ровную линию.

– Добро ли почивалось, Рудый? – спросил он.

– Благодарствую, – ответил Рудый. – И тебятем же концом в то же место. Чего ты такой добрый?

– За должком пришел, – объяснил Студен. – Тымне задолжал десять гривен злата. Обещался отдать утром, вот я и пришел.

Он требовательно протянул руку ладонью кверху. Нетерпеливопошевелил пальцами. Рудый смотрел тупо, сдвинул плечами:

– Сегодня у меня нету.

– Рудый, – сказал Студен предостерегающе, –тебе лучше отдать сегодня. Стоит мне сказать великому князю, что ты опятьиграл…

Плечи Рудого сами собой передернулись. Он сказал торопливо:

– Студен, разве мы не друзья? Что ты в самом деле? Какбудто не отдам. Но земли мне Олег пожаловал аж за два дня езды верхами отсюда.Там мой терем, там моя доля, что я привез из Царьграда. Сам знаешь, мне хватитзаплатить тыщи таких долгов!.. И еще на тыщи останется. Дай мне неделю. Мойотрок смотается туда, возьмет твои десять гривен… хошь, за отсрочку еще однунаброшу, одиннадцать будет! Только и делов.

Ольха стояла у окна, все слышала. Затаила дыхание, стараясьне выдать себя. Впервые видела отважного воеводу в таком неприглядном виде.

Студен покачал головой:

– Нет. К вечеру исчезнешь, а потом окажется, что услалипо важному делу. Через год-два снова свидимся, ты рассмеешься мне в лицо: какойдолжок? Я окажусь в дураках, а ты будешь ходить петухом. Нет, я хочу получитьдолжок немедля. Сам понимаешь, не десять золотых гривен мне так уж надо.