Келльская пророчица - Дэвид Эддингс

– Не касайся меня!

– Я и не собираюсь касаться тебя, Зандрамас, толькотвоих одежд! Я хочу видеть своими глазами и награду твою, и твоевозвышение. – И Поледра одним движением сорвала с колдуньи черный балахон.

Зандрамас даже не сделала попытки прикрыть наготу, ибо пододеждой у нее не было тела. Виден был лишь смутный абрис, легкий туманныйконтур, внутри которого кружились огоньки, делаясь с каждой секундой все ярче.

Гэран же на своих крепких ножонках кинулся прямо к матери, аСенедра, рыдая от счастья, заключила его в объятия и крепко прижала к груди.

– Что будет с ним? – спросил Гарион уЭрионда. – Ведь теперь он Дитя Тьмы.

– Нет более Детей Тьмы. Твой сын в безопасности.

Гарион испытал невыразимое облегчение. И все явственнееделалось посетившее его в момент выбора, сделанного Цирадис, ощущениебогоприсутствия. Он пристальнее вгляделся в Эрионда, и ощущение это усилилось.Раньше Эрионду было на вид никак не более двадцати, теперь же он казалсяровесником Гариона – лицо его, прежде невинное, словно у младенца, сталосерьезным и мудрым.

– Нам осталось кое-что докончить, Бельгарион, –сказал он.

Сделав знак Закету приблизиться, он осторожно передалмаллорейцу все еще рыдающую Цирадис.

– Прошу тебя, заботься о ней.

– Я никогда ее не оставлю, Эрионд, – пообещалЗакет и бережно повел плачущую девушку к остальным.

– А теперь, Бельгарион, – продолжал Эрионд, –передай мне Шар, принадлежащий брату моему. Пора завершить начатое.

Гарион потянулся к рукояти Ривского меча и положил руку наШар Алдура.

– Выходи, – приказал он Шару.

Шар легко выскользнул из своего углубления, и Гарион передалего юному богу.

Эрионд поглядел сперва на светящийся голубой камень, которыйдержал в руке, затем перевел взгляд на Сардион, а затем вновь взглянул на ШарАлдура. В лице бога было нечто необъяснимое, когда он глядел на эти два камня,лежащие на черте, разделяющей мироздание. Он поднял вверх лицо – и мгновениеспустя оно снова выглядело безмятежным.

– Да будет так! – провозгласил он и, к ужасуГариона, крепко сжал в ладони Шар и поднес руку к Сардиону.

Мерцающий красным светом камень, казалось, вздрогнул.Подобно Ктучику, он вначале расширился, затем сжался. Потом снова расширился –в последний раз. И, подобно Ктучику, взорвался, но взрыв этот сдерживаланеведомая сила, исходящая то ли от Эрионда, то ли от Шара, то ли откуда-тоеще... Гарион ясно осознавал, что, если бы не эта сила, ничто в мире не устоялобы на своих местах после взрыва такой невообразимой мощи.

Но невзирая на то, что присутствующих защищало бессмертное инеуязвимое теперь тело Эрионда, титанической силой взрыва все брошены былиназемь. С потолка дождем посыпались камни, и вся пирамида содрогнулась.Землетрясение это было мощнее того, что некогда до основания разрушилоРэк-Хтол. Не успев даже ни о чем подумать, Гарион перекатился по полу, чтобыприкрыть собой Сенедру и Гэрана. Он успел заметить, что многие из его друзейтаким же образом защищают своих любимых.

Земля продолжала сотрясаться, но на алтаре теперь уже небыло видно Сардиона. На его месте сиял огненный шар – он был в тысячу раз ярчесолнца.

А Эрионд с тем же непоколебимым спокойствием извлек рукувместе с Шаром Алдура из жуткого пламени, охватившего Сардион. И вот, когдапоследнее препятствие, удерживавшее Сардион от разрушения, было устранено,камень взорвался. Сверкающие осколки ударили в потолок пещеры – кровлюмгновенно сорвало, и во все стороны разлетелись колоссальные базальтовые глыбы.

Внезапно показавшееся небо озарено было светом много ярчесолнечного. Фантастическое пламя охватило небосклон от одного горизонта до другого.А осколки Сардиона устремились прямо ввысь, исчезая из виду в высотах небесных.

Зандрамас издала дикий, какой-то звериный вопль – смутныйконтур ее тела таял на глазах.

– Нет! Этого не может быть! Ты обещал!

Гарион не знал, да и не мог знать, к кому обращается она сотчаянной мольбой. Но тут колдунья простерла руки к Эрионду.

– Помоги мне, бог Ангарака! Не дай угодить в лапыМорджи или в объятия Владыки Тьмы! Спаси меня!

И тут туманная оболочка Зандрамас словно лопнула, и бешеновращающиеся огоньки, в которые обратилась ее плоть, устремились вслед заосколками Сардиона вверх, в невыносимо яркое небо.

А то, что осталось от колдуньи из Даршивы, упало наземь,словно пустой бабочкин кокон, словно смятая, никому уже не нужная изношеннаяодежда.

Голос, донесшийся из уст Эрионда, был хорошо знаком Гариону.Он слышал его всю жизнь.

– Последний ход, – произнес он бесстрастно, словноконстатируя факт. – Игра сделана.

В гроте внезапно повисла немного жутковатая тишина. Гарионподнялся и помог встать на ноги Сенедре.

– Ты не ранена? – хрипло спросил он.

Сенедра замотала головой. Все внимание ее сосредоточено былона мальчике, перепачканное и озабоченное личико сияло.

– Все в порядке? – допытывался Гарион.

– А что, землетрясение уже кончилось? – поинтересовалсяШелк, все еще прикрывавший своим телом Бархотку.

– Все позади, Хелдар, – ответил Эрионд. Юный бог свеличайшей серьезностью протянул Шар Гариону.

– Но разве ты не оставишь его у себя? – изумилсяГарион. – Я думал...

– Нет, Гарион. Ты остаешься Хранителем Шара.

И Гарион отчего-то испытал величайшее облегчение. Даже послевсего только что пережитого неизбежное прощание с Шаром печалило его. Он былпочему-то совершенно уверен, что с сокровищем ему придется расстаться, а за всеэти годы Шар перестал быть для него вещью, превратившись в верного друга.

– Не пора ли нам уходить отсюда? – Голос Цирадиспереполняла глубокая печаль. – Я не оставлю моего дорогого друганепогребенным.

Вместо ответа Дарник ласково коснулся ее плеча, и все молчанаправились прочь из разрушенного грота.