История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

раввинов и двое кагальных старшин (1760). Франкисты исполнили коварно задуманный план мести. Они больше всего хотели отомстить львовскому раввину Хаиму Рапопорту, инициатору бродского великого херема 1756 года. Он был главным оратором на львовском диспуте со стороны раввинов, а по окончании диспута к нему подошел один франкист и сказал: «Хаим, ты хотел пить нашу кровь (отлучением от общины), ну вот тебе кровь за кровь!»

Франкисты катились по наклонной плоскости. Когда диспут близился к концу, от них потребовали, чтобы они поскорее доказали на деле свою привязанность к христианству. Началось крещение сектантов. Оно происходило торжественно в церквах Львова, причем восприемниками новообращенных были представители польской знати. Неофиты принимали фамилии и звания крестных отцов и матерей и таким образом вступали в среду польского дворянства. В одном Львове приняли крещение в течение 1759 и 1760 годов 514 мужчин и женщин, в том числе Лейб Крыса и Соломон Шор, вожди галицийской группы (последний был потом известен под польским именем Франциск Воловский). В других местах крестилось еще несколько сот человек, стараясь выбирать крестных отцов побогаче. Сам Франк обставил свой переход в новую веру особенной торжественностью. Во Львове он принял только предварительное крещение, желая довершить этот обряд со всеми церемониями в Варшаве. Прибыв с женой и дочерью в столицу, Франк выпросил, чтобы сам король Август III был его крестным отцом. Король согласился, и переход вождя секты с его семьей в католичество состоялся в церкви святого Яна с необычайной помпой, в присутствии королевской семьи и чинов двора (ноябрь 1759). В крещении Франк принял имя Иосиф.

Однако польское духовенство продолжало относиться недоверчиво к обращенным сектантам. Темное прошлое Франка, его странный образ жизни, благоговение, с которым к нему относились сектанты, называвшие его «святым паном», — все это возбуждало подозрение церковных властей. Неосторожность некоторых франкистов или тайный донос подтвердили это подозрение. Духовенство узнало, что крещение сектантов было притворным актом, что Франк все еще продолжает разыгрывать среди них роль мессии и что исповедуемый ими догмат троицы имеет весьма мало общего с соответствующим христианским догматом. Нужно было расследовать дело и, если подозрение подтвердится, предать главарей неофитов духовному суду. По распоряжению высшей церковной власти Франк был арестован в Варшаве (январь 1760) и подвергнут строгому допросу. На допросе он отвечал по-турецки или по-еврейски, через переводчика. Как ни изворачивался вождь секты, ему не удалось уверить судей в своем христианском правоверии. Духовный суд, снесшись через папского нунция с Римом, постановил: заключить Франка в крепость при монастыре города Ченстохова, дабы лишить его возможности сообщаться с своими приверженцами.

Тринадцать лет (1760 — 1772) пробыл Франк в крепости, но цель католического духовенства не была достигнута. Франкисты продолжали поддерживать сношения с своим «святым паном», который теперь явился для них в образе страждущего мессии; многие проникали в Ченстохов и жили массами в окрестностях города, названного ими символически «Воротами Рима» («Тага d’Roma» — вероятно, по талмудической легенде о мессии, сидящем среди прокаженных у ворот Рима). Они видели в судьбе Франка повторение судьбы Саббатая Цеви, который тоже некогда содержался в заключении в замке Галлиполи, близ столицы Турции. Франк воодушевлял своих последователей мистическими посланиями, в которых писал, что спастись можно только через «религию Эдома» или «Дас» (Dat — религия), под которой подразумевалась смесь христианских и саббатианских воззрений. Ни истинно религиозного, ни нравственного элемента не было в этой религии, как не было их и в жизни самого Франка, цинично говорившего своим адептам: «Я пришел избавить мир от всяких законов и уставов, существовавших до сих пор». Ничего апостольского не было в поведении «святого пана», основанном на мистификации и стремлении приспособиться к окружающей среде. «Если бы я, — говорил он, — растолковал евреям, что означают слова: «Иди из страны своей» (Быт. 12,1), то все бы они пошли со мною к кресту». «В Дас можно вступить только после перехода к Исаву (христианскому миру). Если бы рассказали вам, что такое Дас, то вы сейчас же пошли бы к Исаву и оделись бы в новые одежды и назвались бы новыми именами». Этими туманными изречениями внушалось еще не крещенным сектантам, что они пойдут через церковь к какой-то совершенной религии, где не будет стеснительных законов. Колеблющимся судилось избавление от «великого презрения и унижения, в котором находятся евреи среди народов».

Многие выкресты старались использовать свое положение для того, чтобы пробраться в среду польской родовитой шляхты. Те, которые имели крестных отцов из высшего дворянства и получили таким образом «нобилитацию», старались приобретать имения, стать помещиками или занять видные посты в рядах чиновников. Но тут они встретили сопротивление со стороны шляхты. На варшавском конвокационном сейме 1764 года был резко поставлен вопрос об этих «неофитах». Депутаты жаловались, что «во всей Польше размножилась порода неофитов, которые с прирожденной им ловкостью и жадностью к шляхетским преимуществам добиваются государственных должностей и приобретения сельских имений в ущерб родовитой шляхте». Вследствие этого сейм принял следующее решение: «Дабы та порода неофитов не затмила собой с течением времени природную шляхту, они или их потомки должны либо вступить в сословие горожан и пользоваться там всеми вольностями наравне с шляхетскими мещанами, либо заняться земледелием с условием уплаты установленного чинша панам-владельцам земли. Если же кто-либо из неофитов или их детей окажется на какой-нибудь государственной должности или в положении владельца имения, приобретенного по наследству или по залогу, то он обязан в течение двух лет продать это имение природным шляхтичам, под страхом конфискации». Для попавших в чиновники «по незнанию их происхождения» полагалось, конечно, отрешение от должности. Это сеймовое решение вызвало большое волнение среди франкистов, и коронационный сейм в том же году смягчил для многих из них строгость решения предыдущего сейма, вероятно по настоянию католического духовенства, желавшего поощрять крещение, или магнатов из крестных отцов неофитов. Сейм 1768 года, принимая во внимание, что по Литовскому статуту всякий новообращенный получает права дворянства, отменил упомянутые ограничения для тех неофитов в Литве, которые приняли крещение до 1764 года, и они были признаны удостоенными законной нобилитации. Однако еще долго приходилось выкрестам ждать фактического приобщения к польскому дворянству. Первое поколение их еще занимало положение подозрительных сектантов, ибо большинство их исповедовало туманную «Дас» Франка.

В своей ченстоховской крепости Франк, осведомляемый своими приверженцами, внимательно следил за тревожными событиями в Польше в годы Барской конфедерации и гражданской войны. Сообразно с ходом событий он менял свою тактику. В 1767 г. он отправил в Броды пророческое послание в стиле «Зогара», где объявил, что наступает