История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

первое место. Он — доверенный, советник, законодатель и судья простого человека». Не то было на юге. Здесь массовый человек стоял гораздо дальше от источников учености и успел освободиться от обаяния книжника-талмудиста. Мертвая ученость, которая в сочетании с формализмом обряда составляла идеал богоугодной жизни, не могла удовлетворять религиозное чувство украинского еврея. Ему нужна была эмоциональная, а не интеллектуальная вера. Раньше он искал отклика на свои душевные запросы в мистико-мессианских учениях, а разочаровавшись, ощутил душевную пустоту. Нужно было заполнить эту пустоту, дать новую пищу неудовлетворенному религиозному чувству. Эту роль исполнил новый хасидизм (учение о благочестии), творцом которого был человек, вышедший из низших слоев подольского еврейства.

Израиль Баалшем-тов (сокращенно Бешт) родился около 1700 г. в местечке Окопы, на границе Подолии и Молдавии. Рано осиротев, он поступил на попечение благотворителей своего городка, которые отдали его в школу (хедер) для изучения Талмуда. Но раввинская наука не привлекала мальчика; он часто убегал из школы, и не раз его находили в ближайшем лесу одиноким, погруженным в свои думы. Достигши 12-летнего возраста, Израиль, чтобы заработать себе кусок хлеба, сделался «бегельфером», т. е. школьным надзирателем, а потом сторожем синагоги. Здесь он вел себя довольно странно: днем спал или притворялся спящим, а по ночам, когда синагога пустела, горячо молился наедине или читал каббалистические книги. Он углубился в таинства практической каббалы, читал ходившие тогда по рукам «рукописи Ари» и знакомился с искусством творить чудеса через заклинания. Приблизительно на 20-м году жизни Израиль поселился в одном из главных городов Галиции, Бродах, и женился на сестре тамошнего раввина Гершона Кутовера. Последний пробовал привлечь своего зятя к изучению Талмуда, но тот не обнаруживал охоты к этим занятиям. Тогда гордый раввин, стесняясь родством с таким «ам-гаарецом» (невеждой), посоветовал Израилю уехать из Брод. Израиль поселился с женой в какой-то деревне, между городами Кутовом и Коссовом. Здесь, среди Карпатских гор, он часто уединялся, горячо молился и предавался религиозному созерцанию. Содержал он себя и жену тем, что копал в горах глину, которую жена возила в город для продажи. Такую жизнь Израиль, по преданию, вел в течение семи лет. То был период тайных приготовлений к позднейшей деятельности. По окончании своего мистического подвига в Карпатских горах Израиль жил в галицийском городке Тлусте, где занимался мелкими духовными профессиями: был меламедом, резником, кантором синагоги. Все по-прежнему считали его «простаком» и не знали о его заветных стремлениях.

Наконец, когда Израилю минуло 36 лет, он — по внушению свыше, как говорят хасиды, — решил, что настала пора «открыться миру». Он начал практиковать в качества «баалшема», т. е. знахаря-каббалиста, лечащего больных посредством молитв, заклинаний и нашептываний, амулетов («камеот») и целебных трав. Тип странствующего «баалшема» был тогда очень распространен среди польских евреев, и профессия эта обыкновенно соединялась у мистиков с религиозной пропагандой. Израиль странствовал по городам и селам Подолии и Волыни, лечил своими травами и «заговорами» не только евреев, но и крестьян и даже панов, любивших знахарские средства. Он прослыл в народе чудотворцем, и его называли «добрым баалшемом»: Баалшем-тов, «Бешт». Еврейская масса чувствовала, что имеет дело не с обыкновенным знахарем, а с праведником, подвижником. К Израилю Бешту обращались за советами или предсказаниями, и он, раскрывая наугад книгу «Зогар», предсказывал по ней будущее.

Бешт становился любимцем простонародья. Начав с роли целителя телесных недугов, он незаметно перешел к роли врача духа, вероучителя. Он учил, что истинная религиозность заключается не в знании религиозных законов, а в том непосредственном ощущении Бога в своей душе, которое проявляется в горячей молитве. Встречаясь с каббалистами, Бешт доказывал им несостоятельность аскетизма и вечного траура, проповедуемых практической каббалой, и учил, что общение с Богом должно быть радостным, бодрящим, утешающим. Он часто повторял, что простолюдин, проникнутый наивной верой и умеющий молиться усердно, дороже Богу, чем раввин, только погруженный в изучение Талмуда. Эта демократизация иудаизма нравилась простому народу и многим из низшего духовенства, которых не удовлетворяла ни раввинская схоластика, ни аскетическая каббала.

Около 1740 года Бешт избрал своим постоянным местопребыванием подольский городок Меджибож. Здесь он стал во главе значительного кружка учеников, которым он излагал свое учение не систематически, а в форме задушевных бесед, изречений и притчей. Эти изречения сохранились в произведениях его ближайших учеников, ибо сам Бешт почти ничего не писал. Две идеи лежат в основе его «учения благочестия», или хасидизма: идея всебожия, или вездесущности Божией, и идея взаимодействия низшего и высшего миров. Первая может быть приблизительно определена следующими изречениями: «Человек должен постоянно думать о том, что Бог везде и всегда с ним; что Он есть как бы тончайшая материя, разлитая повсюду, что Он — двигатель всего совершающегося в мире...

Пусть человек знает, что, когда он смотрит на материальные вещи, он, в сущности, всматривается в лик Бога, в вещах присутствующего; имея это в помыслах, человек постоянно, даже в мелочах, может служить Богу». Вторая основная идея заимствована из каббалы и состоит в том, что в силу упомянутого закона взаимодействия поведение человека вызывает ту или другую реакцию в небесных сферах и может влиять на решения Божества. Отсюда вытекают все дальнейшие пункты учения Бешта. Общение с Богом есть главная цель религии; оно достигается путем сосредоточения всех мыслей на Боге и искания его во всех явлениях жизни. Молитва является действительным актом единения с Богом, если молящийся охвачен религиозным экстазом и в момент богослужения его душа как бы отделяется от тела. Исполнение всякого обряда бесцельно, если оно не вызывает определенного настроения; излишняя мелочность обрядов вредна. Также мертва книжная ученость, не осмысленная высокой нравственной идеей; поэтому гораздо полезнее читать книги священных легенд и нравоучений, чем ученые раввинские исследования. Истинный хасид должен служить Богу не только соблюдением обрядов, но и во всяком житейском деле, во всех своих помыслах. Посредством такого постоянного мысленного общения с Богом можно достигнуть способности ясновидения, пророчества и чудодейства. Но в полном объеме это доступно лишь избранным, праведным или цадикам. Такие близкие к Богу избранники являются посредниками между ним и простыми людьми. Через цадиков простой человек может общаться с Богом, их молитвами живет и добивается всяких благ свыше.

Догма спасения через цадика-чудотворца и вытекающий отсюда культ цадика имели огромное значение для дальнейшего развития хасидизма и позже заслонили собой основные принципы этого учения. Сама личность Бешта, а затем священная легенда о нем, больше действовали на народ, чем его учение, которое могли вполне усвоить только его ближайшие товарищи и ученики. Среди них особенно