История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

выродиться в народное суеверие, особенно на Украине. Однако в ту эпоху еще встречались цадики-идеалисты, человеколюбцы и подвижники. Таков был, например, Леви-Ицхок Бердичевский (ум. в 1809 г.), еще в молодости терпевший от литовских раввинов сильные гонения за свою приверженность к хасидизму. Живя с конца XVIII века в Бердичеве, он приобрел громадную популярность своей отеческой любовью к простому народу и своей святой жизнью.

В то время как на юге хасидизм сразу отхватывал целые общины, встречая слабое препятствие в захудалых представителях раввинизма, ему на севере, в Литве и Белоруссии, пришлось вести упорную борьбу за существование с властной кагально-раввинской организацией. Вместе с тем он получил здесь и особый отпечаток. Занесенный на север учениками Бера Межиричера Ароном Карлинским, Менделем Витебским и Залманом Шнеерсоном (ум. в 1813 г.), хасидизм воспринял некоторые элементы раввинской религиозной философии. Главнейшему из апостолов нового учения на севере, Залману Шнеерсону, удалось создать замечательную систему, которую можно назвать «рациональным хасидизмом». Здесь Бештовский принцип слепой, не рассуждающей веры был заменен синтезом веры и познания, по библейскому слову: «Познай Бога твоего». Девизом учения Залмана были слова: Мудрость, Понимание и Познание (Хохма, Бина, Деа — сокращенно ХБД; отсюда название «Хабад», присвоенное северным хасидам). В своем трактате «Тания» (1796) Залман применил некоторые методы Маймонидова «Путеводителя». Ему был чужд идеал цадика-чудодея, и, когда к нему обращались за помощью свыше, он отвечал: «Разве я заместитель Бога?» Он очистил хасидизм от многих грубых суеверий, но вместе с тем отнял у него детскую наивность, которою отличалось первоначальное Бештово учение. Учение Залмана было приспособлено к сравнительно высокому умственному уровню еврейской массы северо-западного края; на юге же оно никогда не имело приверженцев.

Раввинизм давно уже чуял в хасидизме опасного врага. Провозглашенное Бештом начало, что человек спасается через веру, а не через религиозное знание, подрывало самую основу интеллектуального раввинизма, который измерял религиозность человека степенью его талмудической учености. Раввин увидел в цадике сильного соперника, новый тип народного жреца, питающегося суеверием простолюдина и быстро приобретающего популярность. Еврейская масса покидала скучного талмудиста, премудрости которого не понимала, и шла к «реббе», который мог давать и житейский совет и благословение, и принимала его слова как изречения оракула. Но если на юге раввинизм был уже почти побежден, то на севере он еще господствовал и объявил хасидизму решительную войну.

Во главе литовских раввинов стоял во второй половине XVIII века рабби Илия Виленский, получивши высший титул «Гаон» (1720 — 1797). В этом человеке воплотилась вся мощь ума, изощренного в ряде поколений тонкой талмудической схоластикой. С детства Илия обнаружил феноменальные способности. Шестилетним ребенком он уже понимал текст Талмуда настолько, что мог обойтись без помощи учителя. Десяти лет он участвовал в сложных талмудических прениях и своими познаниями приводил в изумление старых раввинов. Его ум быстро схватывал все, к чему ни прикасался. Илия знал каббалу, усвоил между делом обрывки из математики, астрономии и физики, насколько это ему нужно было для понимания известных текстов Талмуда. Жил он в Вильне совершенным затворником, всецело зарывшись в книги; питался скудно, спал всего два часа в сутки, мало говорил с посторонними о мирских делах и только в известные часы читал лекции Талмуда своим ученикам. Вместо формального метода «пилпула» р. Илия усилил метод анализа источников, при помощи которого разрешал труднейшие вопросы законоведения. Свои комментарии и «примечания» к библейским, талмудическим и каббалистическим книгам он писал по большей части небрежно — намеками, ссылками, полусловами, полагая, что сведущий читатель поймет его; на досуге он сочинял кое-что по грамматике и математическим наукам. Раввинская наука была его стихией; в ней сосредоточивался для него весь смысл религии. В религиозной обрядности он был ригористом и к бесчисленным законам «Шулхан-аруха» иногда прибавлял новые предписания; лишь изредка позволял он себе объявить тот или другой народный обычай не имеющим основания в законе. Он был кумиром всех литовских раввинов, но масса его не понимала, как он ее не понимал. За святую жизнь отшельника Илию прозвали «Хасидом», но его интеллектуальное хасидство не имело ничего общего с эмоциональным учением Бешта. Тут столкнулся идеал религии для избранных, для умственной аристократии, с идеалом народной религии, и борьба была неизбежна.

Борьба против хасидов началась в 1772 году. В это время были обнаружены тайные хасидские кружки в разных литовско-белорусских городах: в Вильне, Минске, Пинске и его пригороде Карлине, в Шклове и других местах. Сектантов называли «Межиричер» или «Карлинер», по имени резиденции «великого магида», Бера, откуда прибыли некоторые его ученики, и по имени одного из гнезд секты в Литве. В Вильне были обнаружены главари секты, у которых нашли рукописи с изложением хасидской доктрины. По решению раввинского суда, одобренного Гаоном, рукописи были публично сожжены, а один из вождей секты был выставлен к позорному столбу («Куна») возле синагоги. Из Вильны были разосланы циркуляры в другие общины с призывом искоренить «безбожную секту». Получив такое воззвание, галицийские раввины, собравшись в Бродах во время ярмарки, провозгласили «великий херем» против всякого, кто осмелится молиться по хасидскому обряду в особых помещениях («минианим»), носить белую одежду по субботам и вообще отступать от установленных обычаев. Через несколько лет борьба возобновилась. Появилось вышеупомянутое сочинение апостола хасидизма Якова-Иосифа Когена, где впервые цитировались изречения Бешта с объяснениями автора, полными нападок на «суемудрие» раввинов. Из Вильны опять дали сигнал к походу против хасидов. Литовские раввины, собравшись на ярмарке в м. Зельве, Гродненской губернии, разослали оттуда прокламации ко всем еврейским общинам (1781), требуя строжайших кар для «бесчестных последователей Бешта, губителя Израиля». Правоверным вменялось в обязанность везде исключать хасидов из общества, смотреть на них как на иноверцев, не иметь с ними никаких сношений, не родниться с ними, не хоронить их покойников. Противники хасидов назывались «миснагидами» (противники, протестанты). Когда в Белоруссии размножились хасидские кружки под главенством Залмана Шнеерсона, агитация миснагидов усилилась. На раввинских съездах в Могилеве и Шклове были приняты репрессивные меры против хасидов, а вождь их был объявлен ересиархом (1784). Напрасно Залман оправдывался в посланиях к раввинам, доказывая свое правоверие; напрасно ездил он также в Вильну, чтобы лично объясниться с Илией Гаоном и снять пятно ереси с себя и своих последователей: суровый гаон даже не допустил к себе «расколоучителя». К самому концу XVIII века борьба партий еще более обострилась и вызвала даже вмешательство русского правительства.

Борясь друг с другом, раввинизм и хасидизм сходились только в одном: в ненависти к новому просвещению, проникавшему тогда из Германии, из кругов Мендельсона и «Берлинеров». Раввинизм сопротивлялся свободному знанию