Приятный кошмар - Трейси Вульф

– А где этот гобелен сейчас? – спрашивает он, встав и направившись к двери. – Он там, где мы оставили его?

– Думаю, он пропал, – отвечаю я. – Поскольку мне показалось, что он значит для тебя очень много, я отдала его Саймону, поскольку сама я должна была переправиться через портал вместе с моей матерью. Но портал порвался, и…

– Выходит, он в океане? – Лицо Джуда снова стало пустым, но есть в нем что-то, что наводит меня на мысль, что дело обстоит еще хуже, чем я полагала. И это еще до того, как он повторяет: – Гобелен в океане?

– Думаю, да, поскольку Саймон находился в портале, когда тот порвался. – Я поворачиваюсь к Саймону, но он уже трусит к двери. – Эй! Куда ты? – кричу я ему вслед.

Он не отвечает, а только машет рукой в знак того, что он меня услышал. Джуд бросается за ним, и они вместе взбегают по главной лестнице общежития.

Проходит всего пара минут прежде, чем Саймон и Джуд возвращаются.

– Я спрятал его в чулане наверху, когда Каспиан повел тебя к порталу, – смущенно говорит он мне. – Я сам не знаю, что помешало мне взять его с собой…

– Может, здравый смысл? – комментирует Эмбер.

– В известной мере да. – Улыбка, которую он дарит ей, освещает все его лицо, но она этого, похоже, не замечает. – Ну это и еще дурное предчувствие, от которого я никак не мог отделаться.

– Возможно, теперь ты тоже можешь видеть будущее, – с сухой иронией предполагает Иззи.

Я подхожу к тому месту, куда Джуд поместил гобелен и в данную минуту разворачивает его. Часть меня надеялась, что он вернется в нормальное состояние, что какая бы странная хрень ни испортила его вчера вечером, она каким-то образом разрешилась.

Но еще до того, как Джуд развернул его наполовину, я вижу, что это не так. Он выглядит так же странно и жутко, как и ночью, – а может, даже хуже, поскольку теперь на нас не льет дождь.

– Я не пытаюсь изобразить из себя невежественную дуру, – говорит Моцарт, встав с дивана и подойдя, чтобы посмотреть на гобелен. – Но все-таки что это такое?

– Это текстильное изделие, – отвечает Саймон. – Переплетение…

– Да ладно, – перебивает она его. – Я знаю, что такое гобелен. Я спрашиваю, что собой представляет этот гобелен, поскольку он определенно особенный, иначе Жаны-Болваны не явились бы за ним, и Клементина не смогла бы сломать время или что там она сделала.

– Я ничего не делала! – возражаю я. – Меня даже не было рядом с этим гобеленом, когда это произошло. Я знаю только, что со мной все пошло наперекосяк, а потом, когда я подобрала его с земли, он тоже был в полной жопе.

Моцарт поворачивается к Джуду:

– Я видела, как ты психовал, когда этот гобелен оказался у Клементины. Так что он собой представляет? Почему тебя так напрягало то, что он находится у нее?

Джуд смотрит на нее несколько секунд, и на его челюсти ходят желваки, а лицо лишено всякого выражения, как бывает, когда он не хочет о чем-то говорить. И я вижу тот момент, когда он решает покончить с увертками и просто сказать правду.

– Это гобелен сновидений, – говорит он наконец с явной неохотой. – Вернее, в данном случае, это гобелен кошмаров.

– Что-что? – спрашивает Саймон и делает большой шаг прочь от гобелена.

И я его не виню – после всего того, что произошло в середине ночи, мне приходится призвать на помощь все свое мужество, чтобы остаться стоять на месте.

– Гобелен сновидений – он соткан из человеческих снов.

– Снов? – спрашивает Реми, подойдя ближе, чтобы лучше разглядеть его. – Или кошмаров?

Джуд испускает долгий медленный вздох, потом говорит:

– Я Принц Кошмаров. Так что делайте выводы сами.

Сейчас я второй раз слышу эти слова, но они для меня все равно как удар под дых. Быстро оглядевшись, я убеждаюсь, что все остальные воспринимают их так же – точнее, все кроме Иззи, которая даже не подняла глаз от своих ногтей и от ножа в своих руках.

Но прежде, чем я успеваю попросить у Джуда объяснения получше, весь корпус общежития сотрясается от мощного раската грома – и сразу после до нас доносится грохот распахнутой входной двери.

Глава 70

Время ускользает и скользит

– Какого черта? Что это было? – восклицает Луис и вскакивает на ноги. Я направляюсь к коридору, ведущему к входной двери, чтобы выяснить, что к чему, но тут в зал вваливаются миз Агилар, мистер Дэнсон и – нетрудно догадаться – то, что осталось от контингента учеников.

Их всего шестьдесят или около того, и мне становится не по себе, когда я думаю о том, сколько учеников вошло в портал перед тем, когда он порвался. Весь двенадцатый класс – больше сотни учеников – и еще одиннадцатиклассники, так что, кто знает, сколько из них было втянуто в портал и выброшено обратно, когда он порвался. Не говоря уже о нескольких учителях.

Может быть, некоторых из них подобно моей матери засосало через портал на другую его сторону, и сейчас они находятся там в тепле и сухости и им и дела нет до ураганов и кошмаров или других вещей, которые в эту минуту заставляют меня психовать.

Но я знаю, что переправиться смогло только небольшое число тех, кого здесь нет. Остальные утонули в волнах или погибли от воплотившихся кошмаров, или, того хуже, от лап таких же учеников, когда мы все вновь обрели свои магические способности.

Это ужасная мысль, от которой глаза мои наполняются слезами, а горло сдавливает скорбь.

Со всем, что произошло, мы будем разбираться потом, когда у нас для этого будет время. Сейчас же нам надо как-то прожить следующие двадцать четыре часа или около того, до того, как шторм – будем надеяться – рассеется.

– О, Клементина! – выводит трель миз Агилар, увидев меня.

Я рада, что она оклемалась. Я беспокоилась за нее с тех пор, как вытащила ее из линии прибоя на пляже, но она определенно выглядит изрядно потрепанной. Дождь смыл кровь, вытекавшую из раны на ее голове, и стал виден глубокий порез на ее лбу. К тому же ее одежда, обычно сверкающая блестками, порвана в клочья и испачкана грязью, и одно из ее ярко окрашенных крыльев наполовину оторвано от ее спины.

– Вот ты где, Колдер! – ворчит Дэнсон, ввалившись в зал. Он выглядит лучше, чем она, но ненамного. На этом минотавре не