Приятный кошмар - Трейси Вульф

стоящих за его спиной с тревогой на лицах, мне все же необходимо, чтобы он это сказал.

Должно быть, Реми видит, что мне это необходимо, потому что нынешний Реми наклоняется и очень тихо отвечает:

– Дело в том, что я тоже могу видеть будущее.

Глава 72

Не морочь мне голову

Даже зная, что сейчас скажет Реми, – даже видя это по его глазам, – я поначалу ему не верю. И все же я позволяю ему помочь мне встать на ноги.

Миз Агилар направляется ко мне с преисполненной решимости улыбкой на губах, но сейчас я не в силах выдержать ее всегдашние преувеличенные жизнерадостность и бодрость. Поэтому я провожу рукой по лицу, чтобы стереть со щек слезы и объявляю:

– Со мной уже все в порядке, – обращаюсь ко всем присутствующим, большинство из которых видели, как у меня снесло крышу.

Теперь, когда я успокоилась, я так зла на себя. Я провела столько лет, скрывая любые проявления слабости, и вот теперь я совершенно расклеилась в присутствии самых отъявленных негодяев в школе.

А тут еще Луис смотрит на меня так, будто думает, что со мной что-то очень, очень не так. Я уверена, что в конечном итоге он захочет, чтобы я ему объяснила, что сейчас произошло, но, думаю, было бы плохой идеей сказать ему, что я упала и разрыдалась, потому что увидела, как он умирает.

Однако он не протестует, когда я резко разворачиваюсь и иду прочь от приближающейся ко мне миз Агилар так быстро, как меня только могут нести мои ноги.

Ни от кого из наших нет возражений.

Они просто спешат туда же, куда и я.

Мы проделали уже половину пути до того места в зале, которое считаем своим, когда путь нам преграждают Жаны-Болваны, потому что, если эти говнюки видят в тебе хоть какую-нибудь уязвимость, они никогда не упускают случая воспользоваться ею.

– Что, под рукой никогда не оказывается смирительной рубашки, когда в ней возникает нужда, да, Клементина? – с ухмылкой начинает Жан-Поль. – А твоя мамочка знает…

Джуд даже не дожидается, когда он закончит, а просто отпихивает его с нашей дороги. Затем заслоняет меня от Жанов-Болванов, и мы обходим их, не произнеся ни слова.

– Эй! – рычит Жан-Люк, бросившись нам наперерез, пока Жан-Клод и Жан-Жак окружают нас справа и слева. – Не смей трогать его и пальцем, Джуд.

Они находятся в своих ипостасях темных эльфов – их глаза сверкают, кожа мерцает, крылья наготове, и я знаю, что это только вопрос времени, прежде чем они сделают что-нибудь еще более неприятное – и намного, намного более опасное, – чем просто отпускать колкие замечания на мой счет. Все в них говорит о том, что она рвутся в драку.

– Может, тебе еще стоит его приласкать? – парирует Джуд.

– Ты что, угрожаешь мне? – уточняет Жан-Поль, встав рядом с Жан-Люком.

Джуд склоняет голову набок, будто обдумывая это.

Но прежде чем он успевает ответить, Жан-Люк кричит:

– Ты слышала это, Поппи? – Его взгляд перемещается на миз Агилар, которая, явно, страшно нервничая, робко подходит к нам. – Один из ваших учеников угрожает моему приятелю. Мой приятель не чувствует себя в безопасности. Верно, Жан-Поль?

– Да, я совсем не чувствую себя в безопасности.

– Хватит, пошли. – Я беру Джуда под руку и пытаюсь потянуть его за собой. Но он не желает сдвигаться с места.

Я смотрю на Луиса, Реми и Моцарта, ища у них помощи и обнаруживаю, что они так же не желают сдвигаться с места, как и Джуд. Собственно говоря, судя по выражению лица Моцарт, очевидно, что она подумывает поджарить всю эту четверку своим драконьим огнем.

Чтобы помешать ей я делаю шаг и становлюсь прямо перед ней. И понимаю, что поступила правильно, когда она фыркает:

– Кайфоломка.

Части меня хочется позволить ей поджарить их. Ведь нельзя сказать, что Жаны-Болваны этого не заслужили. И нельзя сказать, что кто-нибудь здесь будет по ним скучать. Но сегодня здесь и без того уже было слишком много смертей и увечий, и думаю новые нам ни к чему.

К тому же мне не раз доставалось от Жанов-Болванов, чтобы знать, что они играют нечестно. И мне совершенно не хочется, чтобы люди, которые мне дороги, пострадали – то ли от нечестных приемов, примененных ими теперь, то ли от нечестной борьбы с опасной мафией темных эльфов, которую их отцы развяжут потом.

– О, я уверена, что это было просто недоразумение, Жан-Люк, – говорит миз Агилар. – Не правда ли, Джуд?

Джуд не отвечает.

– Клементина, почему бы тебе и твоим друзьям не вернуться на свои места? А я попрошу мистера Дэнсона проводить Жан-Люка и его друзей к их местам.

Дэнсон идет к нам, и лицо его так же мрачно и свирепо, как небо за окнами.

Мои друзья, похоже, не спешат последовать указаниям миз Агилар – независимо от того, будет Дэнсон обеспечивать их выполнение или нет. Но, когда Жаны-Болваны все-таки направляются в противоположную часть зала, Джуд и Луис наконец позволяют мне сдвинуть их с места и повести за собой.

Но, когда мы возвращаемся к остальным, Иззи первым делом говорит:

– Забудь про их пальцы. В один прекрасный день, очень скоро я вырежу этим говнюкам языки.

– А почему не сегодня? – спрашивает Моцарт, плюхнувшись обратно на диван.

Джуд берет бутылку воды из нашего запаса и, открыв, протягивает ее мне.

– Спасибо, – говорю я, испытывая облегчение от того, что не стал приставать ко мне с расспросами. Но это облегчение длится недолго, потому что, когда наши глаза встречаются, я понимаю, что, хотя он и не задает мне вопросов, он определенно пытается найти ответы.

Как и все остальные.

Я понимаю, что обязана объясниться, но о том, чтобы сказать правду, не может быть и речи, а я понятия не имею, как это можно объяснить еще.

Однако прежде чем я успеваю что-то сказать, на выручку мне приходит Реми.

– Иногда, видя будущее, ты видишь в нем то, что тебе не по вкусу. Со мной это происходило десятки раз. Но, на мой взгляд, мы должны сосредоточится на том, чтобы привести в порядок этот чертов гобелен, а не на том, что видела Клементина, что бы то ни было. – Я никогда за всю свою жизнь никому не была так благодарна, как сейчас благодарна Реми.

Но то, что он пришел мне на выручку, не заставляет Джуда и Луиса перестать бросать на меня взгляды, говорящие, что позднее они еще потребуют у меня