Горькая полынь моей памяти - Наталия Романова

  Через несколько лет чувства Равиля выплавились, закалились, стали негнущимися, такими же нерушимыми, как присутствие Натки в его жизни. Особенно после первой близости, на которую он никак не мог решиться… Серьёзный, ответственный шаг в глазах Равиля превратился в шутку в воплощении Натки.

  Новый год… Начало новой жизни.

  Смешно сказать, но Равиль уже учился на первом курсе института, как и Ната, поступившая в медицинский, а близости между ними не было. Не случилось. Не сходились воедино время и место. Не в огороде же… Его сверстники практиковали, а он не мог, не с Натой.

  Для чего ей учиться в медицинском, Равиль искренне не понимал. Зачем его жене сложное образование, для чего терять время, здоровье на обучение специальности, не несущей ничего, кроме головной боли, людской неблагодарности и маленькой зарплаты. Не понимал, но смирился. Принял яростное желание Наты закончить именно этот вуз, стать врачом. «Уважаемым человеком», – твердила Ната. Уважаемой женщиной…

  Накануне поступления они поругались первый раз в жизни, тогда же Равиль понял – он поступится чем угодно ради Наташи. Она не проходила в вожделенный институт в родном городе, и не прошла бы, не хватало связей. Зато талантливую девушку, медалистку, призёршу олимпиад с распростёртыми объятиями ждали в Меде в Нижнем Новгороде.

  Естественно, Равилю в голову не могло прийти, что Натка соберётся уехать, и ещё более естественно – ей пришло. Он всё спланировал, всё было просто в его вселенной, и всё шло под откос в её. Натка сказала, что поступит в медицинский, даже если он будет в Арктике, и плевать она хотела на планы маменькиного сыночка Юнусова.

  Одним запросом в Гугле он нашёл институт рядом с Медом в Нижнем и решил, что поедет за Наткой – не Арктика, в конце концов. Тогда же он выдержал первый, серьёзный натиск матери, считавшей, что школьная привязанность сына должна сойти на нет. Не сошла. Не могла. На шахматной доске жизни Равиля существовала лишь одна фигура – королева. И это была не мать, уже очень давно. Может, с того самого первого дня, как он увидел в кухне своего дома сопливую девчонку с разбитыми коленками.

  – Слышал, Иванушкина по баллам не проходит в медицинский? – походя поинтересовался Файзулин Арслан, у которого с шестнадцати лет подрабатывал Равиль наравне с Дамиром.

  – Нет, в Нижний берут, – буркнул он.

  – И ты, значит, собрался в Нижний?

  – Да. – А что скрывать? Собрался. Матери скорую вызывали, давление подскочило, но он не изменил своего решения.

  – Молодец, – Арслан кивнул и забрал бумаги у насупившегося Равиля. – Иди домой, Дамиру тоже передай, что свободен. Отдыхайте, дело молодое…

  И, чудо, Иванушкину приняли в родном городе, на бюджет. Ни сам Равиль, ни Натка не сомневались, кто и что за этим стоит. Мать Равиля ходила к Файзулину, просила повлиять, образумить сына. Дело ли – уезжать из родного дома в квёлый институт ради юбки? Чтоб ей провалиться! Арслан решил по-своему, Равиль остался сам, с превеликим удовольствием, ведь юбка осталась здесь же.

  Новый год праздновали смешанной студенческой компанией, с морем алкоголя, едой из супермаркета, бульонными кубиками на утро от головной боли.

  – Пойдём? – потянула Натка в соседнюю комнатушку с гостиной, где клубился сигаретный дым и запах кальяна.

  Помещения разделяли шторы, не было даже хреновых дверей, зато было желание, накрывшее с головой, до трясущихся рук.

  – Давай, – Наташа улеглась на спину, потянув вниз тёплые колготки.

  – С ума сошла? – он уставился на подругу, потом на едва прикрытую штору.

  – А что? – привстала на локтях, вытянув худые ноги с красным лаком, у Равиля потемнело в глазах. – Где? В общаге? Или у тебя дома, с мамочкой под дверью?

  – Нат…

  – Учти, Юнусов, я два раза предлагать не буду.

  Не пришлось предлагать. Действительно, откуда у первокурсника место для встреч с подругой? Но и откладывать расставание с собственной и Наткиной девственностью больше невозможно. В ту ночь, под звуки пьяных голосов, запах алкоголя и кальяна жизнь Равиля перевернулась.

Позже они сняли квартиру для встреч с подружками на двоих с Дамиром. Дамир менял девушек каждую неделю, у Равиля была одна. Потом он снял жильё и для Наташи, почти перебравшись к ней - под причитания, а то и стоны матери и ругань отца.

  Он начал зарабатывать, оплачивать сессии и проваленные по вине алчных педагогов экзамены Натке, покупать еду, одежду, тогда ещё дешёвые драгоценности в глупой надежде, что она – его будущая жена.

  Он любил её, любил до потери себя. Жгуче, ненасытно, одуряюще. Как было её не любить? Темпераментную, взрывную, ненасытную. Он подсел на крючок страсти и не собирался соскакивать. Кто откажется от такой женщины? От лавины неконтролируемого желания, выливающегося на парня с южной кровью нескончаемым, бурлящим потоком.

  На все вопросы, претензии, ответ один – секс. Секс. Секс… В юности любовь не отделима от тела. Они, как сообщающиеся сосуды – единое целое.

  Второй конфликт произошёл на втором курсе, тогда Равиль лишь подтвердил, что поступится любыми убеждениями ради Натки.

  – Натка беременная, я женюсь, – коротко сказал парень на семейном обеде.

  Мать ожидаемо схватилась за сердце, причитая, как юродивая на базарной площади, отец откинул в сторону стул, младшие брат и сестра застыли в немом ужасе.

  – Она беременна, – забил он гвоздь в материнское сердце.

  – От тебя ли? – завывала белугой мать. – Всех подбирает ведь, потаскуха.

  – Не заговаривайся, – прикрикнул отец.

  Он не питал добрых чувств к соседской девушке, однако верил сыну. Присутствие другого мужчины Равиль не потерпел бы даже в теории, даже намёка на постороннего человека в жизни его женщины проскочить не могло.

  Натка всё решила по-своему. Шипя, как бешеная кошка, сказала, что сделала аборт, оглушив на несколько дней Равиля. Почти обездвижив.

  Уже тогда всё было решено между ними... Или это случилось в тот первый, бестолково бездарный раз? Когда Натка стаскивала тёплые колготки, наплевав на условности, отправив к праотцам убеждения Равиля, если они у него и были, утонувшие под спудом нестерпимой похоти.

  Тогда-то и случилась вторая женщина в жизни двадцатилетнего Равиля, связь, закончившаяся позорным походом в клинику и намертво вбитым в сознание словом «презерватив». Защита от заразы и разочарований. Теперь за предохранением от нежелаемой Наткой беременности следил он. Не хотел, чтобы она убивала его детей. Убивала то, что связывало парня с южной кровью и светловолосую, востроглазую, тоненькую девочку-былинку.

  Окончательный разрыв после не одного года метаний, ссор, примирений, безумных ночей и жарких сцен случился после исчезновения Дамира…

  Друг пропал, как сквозь землю провалился. Файзулин-старший поставил на уши, кажется, полицию всей страны. Задействованы были все возможные и невозможные ресурсы, отправлены запросы в каждый город в топографии огромного государства и соседних стран.