Горькая полынь моей памяти - Наталия Романова

  Солнце палило нещадно, конец сентября, плюс сорок в тени, и обгоревшие отдыхающие. Дамир с трудом сдерживал раздражение от бесконечных пробок на трассе, тянущейся вдоль моря – ярко-синего, убегающего за горизонт с белёсо-голубым небом, – и людей, вальяжно переходящих дорогу, как гуси – стайкой, вразвалку, гогоча.

  Он планировал перебраться в свой дом к завершению пляжного сезона, но нервы сдали раньше. Оставаться в квартире он больше не мог, вернее, квартира рисковала исчезнуть от неиссякаемого энтузиазма Кирпича, Кирпичи, «девочки». Полная оптимизма тварь ободрала обои в прихожей и коридоре, вгрызалась в направляющие шкафа-купе, обувницу, измолола в труху несколько пуфов, на которые забиралась Серафима, чтобы завязать шнурки. Ножки итальянской кровати и, в завершении – диван, превратив последний в мелко покрошенный поролон и ошмётки натуральной кожи. Про сожранную обувь, провода, разбитый ноутбук и клубы шерсти в самых неожиданных местах Дамир не думал вовсе, чтобы не подвесить шавку на люстре.

  Дамир всё понимал. Самоед – не та порода, которой будет комфортно жить в квартире, тем паче, Кирпич первый год своей жизни провела на вольных хлебах. В черте города и речи быть не могло о самовыгуле, так что Дамир дважды в день выгуливал псинку и даже примкнул к любителям дог-треккинга в надежде, что долгие прогулки с переходом на бег утихомирят воплощение нечистой силы в его жизни.

  И всё же, Дамир это признавал, он любил мохнатую наглую морду, гордую обладательницу обрубка хвоста, и не так уж злился за проявления характера. И именно из-за Кирпич, в день, когда вся семья собирала по квартире остатки обивки дивана, он принял решение о переезде в недостроенный дом.

  Двухэтажный, отдельно стоящий особняк был возведён по крышу, второй этаж в работе, на первом частично сделана чистовая отделка. Несколько пригодных для жилья комнат есть, его семье хватит. Главное – есть огромный вольер для Кирпич и задний двор, отданный на растерзание собаке и детям – Серафиме и племянникам. Бассейн, игровая площадка, гимнастический городок, куча песка, сваленного посредине пространства. Попытка Эли посадить по весне цветы не увенчалась успехом, жалкие клумбы были перепаханы лапами, а остатки земли и цветов вывезены строительными машинами Эльдара и Ирека.

  Наконец-то свернув на нужный отворот, прибавил газа. Ещё несколько вихляющих закоулков, и Дамир выскочил на прямую автостраду, чтобы остановиться через несколько минут. Рядом с припаркованным на обочине красным Вольво и притёртой этим самым Вольво Хондой Цивик на низкопрофильной резине – развалюхой, купленной погонять и убить при первой же возможности. У красного авто толпились парни, отчаянно жестикулируя, толкаясь у капота, они выкрикивали оскорбления в адрес водителя, спрятавшегося в комфортабельном салоне. В стороне стояли блюстители порядка, флегматично поглядывая на представление.

  Дамир встал у бокового окна, посмотрел внутрь салона.

  – Что, права купил, а ездить купить забыл? – услышал за своей спиной, скрипнул зубами, прищурившись. Щёлкнул ногтем по стеклу. Покосился выразительно на девушку, вцепившуюся в руль, та покосилась на Дамира и, наконец, соизволила открыть центральный замок.

  – Не начинай! – глухо произнесла Карима.

  Он и не собирался начинать, если начнёт, его не остановит ни мировой потоп, ни огненный смерч с небес.

  Он оглядел сестру. Бледная, даже летом, в разгар жары – она бледная. Волосы собрала в косу, как когда-то в школе, косметика, браслеты на тощих запястьях, огромные, впавшие глаза, острые скулы и торчащие ключицы. Бизнес-леди, чтоб шайтаны драли за косы и саму леди, и её бизнес-планы.

  Поначалу всё выглядело невинно. Карима водрузила на участке позади дома теплицу и засадила её цветами. «На продажу», как пояснила сестра. Дамир, напрочь занятый другими делами, пропустил мимо глаз инициативу сестры. Знал бы во что выльется – выпорол бы лично, позабыв либеральный настрой.

  Поначалу букеты покупали охотно. Карима открыла небольшой магазинчик, пользующийся популярностью, однако цветы – не первая необходимость, «бизнес» шёл ни шатко, ни валко, да и хозяйке не слишком-то шла роль деловой дамы. Больше времени она тратила на составление букетов, чем на бухгалтерию, что не могло не сказаться на доходе.

  К удивлению Дамира, на помощь пришёл отец, решивший помочь дочери. Он вложил средства и подсказал идею. Нынче Карима – владелица нескольких больших теплиц, где круглый год растёт зелень от простой петрушки до листовых салатов: руккола, латук, шпинат или романо. Она наладила поставки в несколько сетевых универсамов и ресторанов побережья и теперь была погружена в решение деловых вопросов по самую тощую, как у семиклассницы, шею.

  Получила права, оплатила услуги инструктора, купила безопасную машину, вот только «ездить» купить забыла. С крупной моторикой и концентрацией внимания у Каримы было плохо. Очень плохо. Из рук вон отвратительно! А на водителя у неё, видите ли, не было средств! Иногда казалось – она издевается над окружающими! Форменным образом издевается, выматывает нервы, накручивает на кулак и тянет, с остервенелой жестокостью. Но стоило глянуть на это тощее, прозрачное существо с огромными глазами на бледном лице, и становилось понятно – издевается Карима над собой. С цинизмом и жестокостью.

  – Подписывала протокол? – вздохнув, выдавил из себя вместо приветствия Дамир.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

  – Нет.

  – Ясно, – он взялся за ручку двери, бросил короткий взгляд на сестру и, сдерживая желание завыть, отправился к гайцам. По пути сцепился с лихим водилой Цивика, решившим поиметь с дамочки и её хахаля по полной. Не на того напал, сопляк. Таких ловцов удачи Дамир Арсланович ел на ужин, как диетическое блюдо, не ведущее к ожирению и повышению уровня холестерина в крови.

  Через час вопрос был улажен, Вольво отправился в ремонт – незначительная царапина, как повод отнять у сестры машину хотя бы на несколько дней, – а Карима молча сидела на правом сидении, положив руки на колени, как примерная школьница. Машина свернула на улицу, ведущую к недостроенному дому, вдоль извилистого узкого тротуара и новых, благоустроенных частных домов.

  Он ответил на телефонный звонок, переводя звук с громкой связи.

  Эля… Эля… Эля!

  Сердце пропустило удар, он автоматически облизнул губы, почуяв фантомную горечь. Должно быть, он выглядит как маньяк рядом со своей женой, однако ничего поделать с собой Дамир не мог и не собирался. Он безнадёжно, фатально влюблён в Элеонору, названную в честь Элизабет Тейлор. Поморочку, вернувшуюся в его жизнь, принеся краски, запахи, вкус, боль и сладость существования.