Обратный отсчет: Равнина - Токацин

прошептал Вепуат, толкнув Гедимина в бок. — Смотри! Только там стало тепло и сыро — и оболочки набухли. Спорим, к вечеру прорастут?

— Семена прорастают быстро, — заметил в пространство один из вождей Куттуша. — Но, пока в Теккехе мало пищи, а в Хафси нет вовсе… Плохие дни вам лучше переждать в огне. Пусть останутся те, кто строит, — им нужна будет еда. Остальные насытятся жаром.

— Если жара в Теккехе хватит, — отозвался аса’анец. — Мы принесли огненные чаши, но достанет ли на два города…

Вепуат хмыкнул.

— Знаю хороший способ, как подогреть город, — громко сказал он, привстав на подстилке; все повернулись к нему, даже те, кто ещё не допил жир, отставили чашки. — Благословение Пламени. Гедимин, тебе несложно?

Сармат мигнул.

— У тебя что, есть краска?

— Да на кой краска? — отмахнулся Вепуат. — Тут всё каменное. Никто же не будет против, если мы камень поцарапаем?

…Шум кипящей воды был слышен издалека. Вход в пещеру с проломленным сводом когда-то перекрывала массивная плита; её осколки сейчас хрустели под ногами. Гедимин остановился на пороге, тронул ступнёй пол и решительно качнул головой.

— Не выдержит.

Тут когда-то текла вязкая лава, закручиваясь медленной воронкой над жерлом гейзера. Так она и застыла, пробитая насквозь струями пара — множество неровных ступеней-складок, подточенных горячей водой и перепадами температур. По краю воронки, по макушки в светящемся тумане, поднимались спиралевидные деревья. По краям их трубчатых листьев дрожало синеватое пламя.

Гейзер, похоже, помог им выжить — всё, что росло дальше от провала, вдоль скальной стены, почернело и казалось мёртвым. На корнях, погружённых в трещины, темнели бесформенные желваки кровяного камня. Те, что сидели на мёртвых деревьях, сами посветлели и покрылись серыми пятнами. Те, что вместе с корнями свисали в бурлящий провал, светились багровым.

Сэта мог бы тут пройти, не снеся полсклона и не провалившись в гейзер, — и то не везде и очень осторожно. Гедимин ещё раз потрогал пол и развернулся к ближайшей стене, поднимая над головой сфалт. «Не было бы цепной реакции,» — мелькнуло в голове, и сармат повернул отверстие в корпусе в сторону от светящегося пара.

— Уран и торий! — громко сказал он. — Пусть в Теккехе станет жарко!

Под землёй гулко булькнуло. Не успел сармат шагнуть назад, как из проёма ударила струя кипятка. Туман, клубящийся над провалом, зажёгся цветными огнями. «Услышали, что ли?» — сармат с кривой ухмылкой отступил под прикрытие стены. Под ногами замерцала — и зажглась ровным огнём какая-то подземная жила.

…Сааг-туул лежал, прикрыв глаза, и лениво следил из-под брони за Сэта, выводящими символы на его боках. Их было всего три, но они многократно повторялись.

— Что за значки? — настороженно спросил Гедимин.

— Ты же сказал, что уступишь ему почести, — без тени насмешки отозвался главный жрец. — Мы почтили зверя как подошедшего к воротам, как повелителя скал и как дарителя плодородия.

Гедимин прикусил язык и перевёл взгляд на Джагулов. Они вчетвером сидели на загривке зверя и выглядели донельзя довольными. «А у Джегеха уши отросли,» — мелькнуло в голове. «Дорвался до кровяного камня, что ли?»

…Вепуат развёл руками.

— Не, остаться никак не выйдет. И так, чтобы успеть, придётся бежать бегом. Как пройдут плохие дни, выходите на связь — огонь у нас горит часто. Гедимину будет интересно, как отстраивается город. И литейни ваши, опять же… Гедимин! — сердито зашипел он, хватая сармата за плечо. Тот в задумчивости сползал по панцирю сааг-туула — и спустился уже на метр. Опомнившись, он отвёл взгляд от шахты и виднеющейся за ней крышки и сердито сощурился.

— Да, надо ехать. Новые печи можете уже строить. Ничего сложного там нет. А стекло — штука полезная.

…Огненный столб стоял над кальдерой, пока сарматы не ушли в разлом — и с самого края Сфена Гедимин, встав на ноги, помахал ему. Столб свернулся в воронку, уходя в провал. Гедимин сел на броню и криво ухмыльнулся.

— Почести, мать моя колба…

— Так заслужили же, — отозвался Вепуат, высыпая из кармана что-то тёмное, комковатое. — Урджен! Дорогу проложил — можно и отвлечься. Тут кое-что для вашего племени. Тебе, думаю, можно доверить.

Джагул уставился на его ладонь и хрипло рявкнул. Гедимин изумлённо мигнул.

— Кровяной камень? У тебя что, полный карман? Где взял⁈

Вепуат указал плечом на оставшийся позади разлом и протянул небольшой желвак Урджену.

— Чистый камешек. Ну да ты знаешь, что с ним делать.

— Уррх… — Джагул приложил кулак с зажатым в нём обломком к груди и нырнул за выступ панциря. Секунду спустя Гедимин услышал с «поста» на загривке приглушённое рычание и лающие возгласы. Вепуат ухмыльнулся.

— Ты что, у Теккеха камни украл? — Гедимин недобро сузил глаза. Ухмылка Вепуата осталась безмятежной.

— Зачем красть? Мы что, не заслужили благодарности?

Гедимин поморщился.

— Вот им сейчас только до благодарности — в разорённом-то городе…

Джагулы, внезапно замолчав, повернулись к нему.

— Неблагодарность противна богам, — прорычал Джегех, прижимая отросшие уши. Гедимин хмыкнул.

— Эксперт, мать моя колба…

Он замолчал и только тяжело качнул головой — дальнейшие споры, очевидно, не имели смысла.

— Пригодятся, — заключил Вепуат, высыпая камешки в карман и обматывая один из них толстой ниткой. — Можно будет списать вот всё вот это на добычу ресурсов.

Гедимин снова поморщился, пошевелил пальцами правой руки, — перчатка на ней больше не болталась, мышцы, а с ними и прежняя толщина конечности, восстановились, мучительный зуд прекратился. Сармат взглянул на обшивку и тяжело вздохнул. «Все щитки — в переплавку…»

Он содрал с груди наиболее деформированную пластину, включил лучевой резак — и помянул уран и торий, глядя на вскипевший в руке расплав. Намазав остатки чёрного фрила на проплешину, он угрюмо сощурился на пальцы, покрытые застывающими ошмётками.

— Дни Пустоты, мать моя