Князь Владимир - Юрий Никитин

Палата взорвалась негодующими криками. К нему лезлиразъяренные лица, озверевшие, оскаленные, горящие злобой и ненавистью. Был миг,когда Владимир дрогнул: как бы в самом деле его не вышвырнули прямо из окна. Онпоспешно вскинул обе руки, крикнул звучным голосом, перекрывая шум, какимкричал на поле битвы:

– Тихо!!! Я сказал, прощаю свою обиду! Но никогда не прощуобиду, нанесенную Новгороду. Я здесь с малых лет, это мой родной город, здесьмоя душа и мое сердце. В каждом из вас – частица моей души. Кто плюнул на вас,на мой город – плюнул в мою душу… Я поведу полки на Полоцк! А вы, дорогие мои,увидите, как будет воевать за вашу честь и доброе имя ваш новгородский князьВладимир!

Он нетерпеливо ходил по горнице, ожидая Тавра. Когда тотпереступил порог, молча обнял его, расцеловал, быстро провел в свою потайнуюкомнатку. Там еще раз обнял, усадил на скамью.

– Спасибо!

Тавр загадочно усмехнулся:

– Чудно говоришь, князь. Нам отказали с таким позором,а ты благодаришь?

Владимир отмахнулся:

– Ладно, я к твоим шуточкам уже привыкаю. Труднорасшевелить того надменного гордеца?

– Нисколько. Обыкновенный вояка, сильный и суровый,типичный викинг. Споры привык решать мечом. Ума у него не больше, чем в тойлавке, на которой сидишь. Напротив, я следил, чтобы не переборщить… А то бы нетолько бород, но и голов бы лишились.

– Вам стригли бороды? – воскликнул Владимир уже внепритворном гневе. – То-то вижу, чего-то тебе недостает…

Тавр отмахнулся:

– У меня была и так лишь для виду, короткая. Я вообщебольше люблю обычай брить подбородок и щеки.

– Почему не сказал в палате?

– Такой крик стоял, слова не успел вымолвить.

Владимир на мгновение задумался, Тавр видел, как потемневшеелицо внезапно просветлело. Князь сказал негромко:

– Даже лучше, что не успел… Мол, постеснялся, вражду ктому же разжигать не хотел… Правду утаил ради миролюбия! Скажем погодя, когдастрасти начнут стихать. Выберем нужный момент, когда потребуется взрывнедовольства и… Ну, Тавр, много ты перенес за меня на тайной службе.

Тавр медленно пожал плечами:

– Служба была недолгой. Это еще ничего… А что будетдальше?

Владимир оскалил зубы:

– Не тревожься, дальше будет еще хуже. Ты же знаешь,жизнь как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Но за эту службу жалую тебязванием воеводы… и даю изгонный полк!

Тавр вскочил:

– Княже! Это слишком великая честь. Я молод, а к томуже – незнатен. И так косятся, что ты пожаловал меня боярством. Обойдя многих,не вызову ли недовольства? На себя – ладно, но достанется и тебе.

– Время удачное, – возразил Владимир. – Вкакое другое начали бы роптать, а сейчас тебе все сочувствуют. Обиженный,оплеванный, с постриженной бородой – поведешь самый опасный полк мстить заобиду великую! Кто скажет хоть слово супротив?

Сувор принес каву, а молодой гридень по его знаку расставилпо столу тарелки с ломтями холодного мяса, миску с горячей гречневой кашей.Тавр поблагодарил кивком, сказал нерешительно:

– При Рюрике в Полоцке сидел его наместник… При ОльгеПолоцк уже имел своего князя… Правда, дань платил исправно. Ну а когдаСвятослав занялся только чужими странами, а о своей земле думал мало, то Полоцкобрел полную самостоятельность. Теперь это могучее княжество, которое никомуналогов не платит, никому не кланяется.

Владимир торопливо ел, молодые зубы перемалывали крупныестебли хвоща, приправу к мясу.

– Полоцкое княжество, – сказал он с набитымртом, – лежит между нами и Ярополком. На чьей стороне оно будет? Понятно…Но раз на Ярополковой, то нам и головы поднимать нельзя. Князь Рогволод силен иотважен, оба сына – молодые львы, крепкие, как дубы, и могучи, как туры. Адочь… за ее руку любой князь приведет свои войска в помощь!

Тавр кивал, смотрел выжидательно. Когда Владимир умолк,только кашлянул:

– Ну-ну?

– Допустим, мы сумеем захватить Полоцк. Обложим данью,как делалось всегда? А потом они неизбежно поднимутся и ударят в спину! Нет,Тавр. Мы должны поступать так, как никогда никто не поступал.

Тавр смотрел пристально. В глазах болотного цвета словнопрошла тень, но лицо не дрогнуло. Опять поторопил, видя, что Владимир ищетслова:

– Как?

– Полоцкое княжество… – выпалил Владимир. Он облизалвнезапно пересохшие губы, договорил быстро: – Должно исчезнуть!

Он задохнулся от своих же дерзких слов. Тавр кивнул, сказалглухим голосом:

– Я надеялся, что ты это скажешь.

Владимир спросил неверяще:

– Ты… в самом деле считаешь, что я прав? Почему несказал сам?

– Княже… непросто идти против покона. Мало ли чтокто-то думает? Зато мало кто решается. А судьба благоволит к тем, кто… умеетсказать вслух первым. Я, к примеру, не умею.

Владимир перевел дух, сердце колотилось как у зайца. Я тожетакой, хотелось признать честно. Мне тоже трудно сказать такое вслух… Новсе-таки… все-таки сказал! Хоть и через силу, но сказал именно он, а не другой.

Добрыня отдавал распоряжения во дворе, когда Владимир поймалего за локоть, отвел в сторонку:

– Дядя… Об одной услуге прошу! Мне нужен твердый тыл. Акто, кроме тебя, защитит меня сзади?

Добрыня с подозрением нахмурился:

– Ты стал хитрый, как ромей! Да нет, куда там ромеям,они перед тобой – сопливые дети. Говори яснее.

– Я хочу, чтобы ты остался в Новгороде. Я буду спокоенза свою спину.

Брови Добрыни грозно сдвинулись. Глаза метнули молнию, ноВладимир смотрел открыто, честно, преданно. Добрыня придержал злой ответ,подумал. Вообще-то в последние годы все меньше охота покидать насиженное место.Два года скитаний по лесным весям научили любить уютный дом в Новгороде. Такчто Владимир говорит дело. Он больше полезен будет здесь с его опытом и умениемкомандовать толпой.

Владимир уловил нерешительность, быстро обнял:

– Спасибо, дядя! Я все боюсь, вдруг да что с тобой вбою случится? Ты ж всегда в самую сечу прешь! А у меня родственников большенет! Я останусь один как перст…

В его глазах была такая любовь, что Добрыня растрогалсяпротив воли. Со смущением обнял тоже, похлопал по спине:

– Ничо, ничо… Такие старые дубы, как я, никакая холеране берет! Ты сам будь осторожен. Первым норовишь начинать бой, как Святослав,заканчиваешь последним… Раз-другой показал себя – и хватит! Ты – князь, долженс высокого холма следить за битвами, понял?