Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

Африке не было органичным, заявил он; вместо этого оно происходило путем "ряда сделок по поглощению". Церкви тоже оказались причастны к этому: они были в значительной степени "захвачены" идеологами и перенаправили свою энергию со "спасения душ" на поддержку "определенной концепции социальной справедливости".

Хотя Оппенгеймер не назвал виновных священнослужителей, в Южной Африке это могло быть ссылкой на Христианский институт (ХИ), экуменическую организацию, возглавляемую африканерским священнослужителем Бейерсом Науде. Науде завязал отношения с Бико и связался с группами "Черного сознания". При поддержке Южноафриканского совета церквей в 1969-1974 годах ИЦ организовал Исследовательский проект по христианству в обществе апартеида (Spro-cas). Возглавляемый Питером Рэндаллом, социал-демократическим противником Оппенгеймера на выборах 1974 года, Spro-cas был мозговым центром, нацеленным на разработку альтернатив апартеиду. По своему характеру он был либеральным, но его экуменизм был окрашен радикальными представлениями о социальной справедливости. Христианская вера Рэндалла - и его скептическое отношение к "белому" монопольному капиталу - не совпадала с традиционным англиканством Оппенгеймера, который склонен был рассматривать западную цивилизацию, индустриализацию и экономический рост как формирующие компоненты справедливого общественного устройства. Религиозные убеждения Оппенгеймера влияли на его политику гораздо более тонким образом. Десмонд Туту, политически буйный англиканский декан собора Святой Марии в Йоханнесбурге (а позже архиепископ Кейптауна), тесно сотрудничал с Науде и участвовал в работе комиссий Spro-cas. Он обратился к Оппенгеймеру еще в 1956 году с просьбой субсидировать его теологические исследования. Тогда Оппенгеймер выслал Туту чек на 200 фунтов стерлингов и пожелал ему успехов в деле укрепления "духа большей терпимости и понимания" в Южной Африке.¹⁹ Магнат и священник продолжали периодически общаться в мрачные дни апартеида. Туту был одним из четырех чернокожих лидеров, которые поддерживали Оппенгеймера в контакте с "черным мнением" в 1970-х и 1980-х годах. Другими были вождь Бутелези, Лукас Мангопе, лидер родины Бопхутватсвана, и Нтато Мотлана, семейный врач Манделов и бизнесмен, чьи программы для черных общин в Соуэто, особенно центры здоровья, частично финансировались либо непосредственно HFO, либо фондом председателя Anglo American и De Beers. Несмотря на взаимную доброжелательность, в 1980-х годах между Оппенгеймером и Туту возникли значительные политические разногласия, особенно в отношении экономических санкций и дезинвестиций.²⁰

Когда церкви оказывали моральную поддержку черным освободительным движениям и принимали марксистско-ленинские догмы во имя социальной справедливости - подобно католическим сторонникам теологии освобождения в Латинской Америке, - Оппенгеймер озвучивал самые глубокие страхи белых южноафриканцев. Они боялись однопартийного государства, контролируемого авторитарным, черным, коммунистическим правительством. Чтобы развеять тревоги белых, Оппенгеймер считал, что ЮАР должна сформулировать свою дилемму не просто в терминах постепенного и мирного перехода к правлению черного большинства. "Перед нами стоит гораздо более сложный вопрос, - заключил Оппенгеймер на Лондонской фондовой бирже, - как добиться справедливости - политической, социальной и экономической - по отношению ко всем расам, не разрушив великих достижений долгого периода исключительного правления белых"²¹. Это требовало сохранения свободного предпринимательства и частной собственности в качестве основы общества: они обеспечивали условия для экономического процветания, которое шло рука об руку с "расовым миром". По мнению Оппенгеймера, любой ценой необходимо было избежать разрушительной расовой войны, нигилистической марксистской революции и однопартийной системы с правлением черного большинства без сдержек и противовесов. Чтобы избежать этой катастрофы, националистам нужно было как можно скорее покончить с "меланхоличным каталогом несправедливости" - пропускными законами, системой трудовых мигрантов и расово-дискриминационным законодательством. Кроме того, им нужно было найти общий язык с умеренными чернокожими лидерами.

 

Американская связь

 

В Соединенных Штатах послание Оппенгеймера нашло отклик у республиканцев. Администрация президента Ричарда Никсона под руководством вездесущего советника по национальной безопасности и государственного секретаря Генри Киссинджера проводила политику разрядки по отношению к Советскому Союзу. Но она также пыталась противостоять распространению коммунизма по всему миру. Это повлекло за собой поворот в сторону юга Африки и проявление симпатии к белому племени континента. В Родезии Киссинджер при поддержке Ворстера побуждал Яна Смита выпустить пар из кастрюли. Он оказывал давление на Смита, чтобы тот ускорил мирный переход страны к правлению черного большинства. После бесславной отставки Никсона в 1974 году Киссинджер был оставлен президентом Джеральдом Фордом. Он оставался на посту госсекретаря до тех пор, пока Джимми Картер, демократ, не взял бразды правления в свои руки в 1977 году.²² На протяжении большей части срока пребывания Киссинджера на посту госсекретаря трудности De Beers с американскими антимонопольными органами исключали возможность личных встреч с Оппенгеймером в Вашингтоне. Тем не менее, вне политики у них были общие друзья - в частности, дочь Чарльза и Джейн Энгельгард, Аннет. Как только Оппенгеймер получил возможность свободно ездить в США, они с Киссинджером встретились лично и стали часто видеться. В процессе выверенного применения "реальной политики" в Южной Африке Киссинджер будет в значительной степени опираться на Оппенгеймера в плане информации и советов.²³

В апреле 1976 года Киссинджер совершил поездку по югу Африки. В Лусаке он произнес одну из самых значительных речей в истории внешних отношений США. Его призыв "мирно покончить с институционализированным неравенством" в Южной Африке и хвалебные слова в адрес Каунды довели до слез лакримозного замбийского лидера.²⁴ Американская политика в отношении Южной Африки, пообещал Киссинджер, будет основана на предпосылке, что "в течение разумного времени" произойдет "явная эволюция в сторону равенства возможностей" и "основных прав человека для всех южноафриканцев".²⁵ За кулисами Оппенгеймер способствовал по крайней мере одному эпизоду в последовательности африканской челночной дипломатии Киссинджера. Через офисы Anglo American он организовал встречу Джошуа Нкомо, лидера Африканского народного союза Зимбабве (Zapu), с госсекретарем США в Лусаке. В отличие от Роберта Мугабе, книжного, но кровожадного лидера партизан, который позже захватил контроль над Африканским национальным союзом Зимбабве (Zanu), Нкомо принял примирительную позу. Он казался эволюционным умеренным, готовым положить конец кровопролитию войны Буша путем переговоров с режимом Смита; он привлек поддержку и финансирование из корпоративных источников, включая "неприятное и неприемлемое лицо капитализма", компанию Lonrho "Крошка" Роуланда.²⁶

Нкомо был другом и союзником Каунды. Посоветовавшись с HFO, Зак де Бир дал добро на перевозку Нкомо из Солсбери в Лусаку на самолете Anglo. Следует отметить, что ранее компания Anglo уже использовала свой самолет для доставки лидеров АНК из Родезии в Замбию для переговоров с президентом Каундой", - сбивчиво предположило посольство США в Лусаке, возможно, имея в виду Африканский национальный совет епископа Музоревы.⁷ Государственный дом в Замбии также ранее использовал Anglo в качестве канала связи для передачи сообщений лидерам АНК, по данным посольства. Естественно, этот вопрос нужно было решать осторожно. Anglo "очень чувствительно" относилась к любому возможному раскрытию ее роли