Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Древняя война между религией и наукойзакончена, — продолжил Вентреска. — Вы победили. Но победили не вчестной борьбе. Вы одержали победу, не дав ответов на волнующие людей вопросы.Вместо этого вы сумели настолько изменить систему человеческих ценностей, чтоте истины, которые столько лет служили нашими ориентирами, стали простонеприменимы. Религия не смогла угнаться за наукой, которая росла по экспоненте.Наука, подобно вирусу, питается собой. Каждый новый научный прорыв распахиваетврата для очередного прорыва. Для того чтобы пройти путь от колеса доавтомобиля человечеству потребовалась не одна тысяча лет. А от автомобиля докосмических полетов — всего лишь несколько десятилетий. Теперь же темпынаучного прогресса измеряются неделями. События выходят из-под контроля. Ипропасть между нами становится все шире и глубже. Однако по мере того, какрелигия отстает от науки, человечество оказывается во все более глубокомдуховном вакууме. Мы вопием, желая познать суть вещей и свое место в мире, иверим, что можем достичь результата нашими воплями. Мы видим НЛО, устанавливаемсвязи с потусторонним миром, вызываем духов, испытываем разного рода экстрасенсорныеощущения, прибегаем к телепатии. Вся эта, мягко говоря, эксцентрическаядеятельность якобы носит научный оттенок, не имея на самом деле никакогорационального наполнения. В этом проявляется отчаянный крик современных душ,душ одиноких и страдающих, душ, изувеченных знаниями и неспособных понятьничего, что лежит за границами техники и технологии.

Мортати не замечал, что, сидя в своем кресле, всем теломподался вперед, чтобы не пропустить ни единого слова камерария. Причем так велсебя не он один. Все остальные кардиналы, и с ними весь мир, ловили каждый звуквдохновенной речи пастыря. Камерарий говорил просто, без риторических изысковили сарказма. Он не обращался к Священному Писанию и не цитировал Спасителя.Камерарий использовал современный язык, однако казалось, что эти простые словальются из уст самого Бога, доводящего до сознания своих детей древние истины. Вэтот момент Мортати наконец понял, почему покойный понтифик так ценил этогочеловека. В циничном и апатичном мире, где объектом обожествления являетсятехника, люди, способные пробиться к заблудшим душам так, как этот камерарий,остаются единственной надеждой церкви.

— Вы утверждаете, что нас спасет наука, —продолжал камерарий более напористо, чем раньше. — А я утверждаю, чтонаука нас уже уничтожила. Со времен Галилея церковь пыталась замедлитьбезостановочную поступь науки. Иногда, увы, она делала это негоднымисредствами, но ее помыслы всегда были обращены во благо. Запомните, людипостоянно испытывают неодолимую тягу к сопротивлению. И я прошу вас, оглядитесьвокруг. Я прошу и предупреждаю одновременно. Наука оказалась неспособнойвыполнить свои обещания. Обещания повышения эффективности и упрощенияпроизводства не привели ни к чему, кроме засорения окружающей среды и всеобщегохаоса. Взгляните, ведь мы являем собой отчаявшийся и разобщенный вид… быстроприближающийся к гибели.

Камерарий выдержал длительную паузу, а затем, глядя прямо вобъектив камеры, продолжил:

— Кто таков этот бог, именующий себя наукой? Кто таковэтот бог, который влагает в руки людей огромную силу, оставляя их без моральныхвех, указывающих, как этим могуществом пользоваться? Что это за божество,которое вручает своим чадам огонь, но не предупреждает чад о той опасности,которую этот огонь в себе таит? В языке науки не существует указаний на понятиядобра и зла. В научных учебниках сказано о том, как получить ядерную реакцию,но там нет главы, где бы ставился вопрос, является ли эта реакция добром илизлом.

Обращаясь к науке, я хочу заявить: церковь устала. У нее не осталосьсил на то, чтобы освещать людям путь. Постоянные усилия церкви возвысить голосдля сохранения всемирного равновесия привели лишь к тому, что силы ееистощились. А вы тем временем слепо рыхлили почву, чтобы взрастить на ней всеболее и более миниатюрные чипы и увеличить доходы их производителей. Мы незадаем вопрос, почему вы не управляете собой. Мы спрашиваем: способны ли вы впринципе на это? Уверяю, что нет. Ваш мир движется настолько быстро, что, есливы хоть на мгновение задержитесь, чтобы осмыслить последствия своих действий,кто-то другой промчится мимо вас со своим новым научным достижением. Вы этогобоитесь и потому не смеете задержаться. Вы делаете все, чтобы распространить поземному шару оружие массового уничтожения, в то время как понтифик странствуетпо миру, умоляя политических лидеров не поддаваться этому безумию. Выклонируете живые существа, а церковь убеждает вас оценить нравственныепоследствия подобных действий. Вы поощряете людей к общению по телефону, навидеоэкранах и с помощью компьютеров, а церковь широко распахивает свои двери,напоминая о том, какое значение имеет личное общение. Вы идете даже на то, чторади исследовательских целей убиваете в утробе матери еще не родившихсядетишек. Вы утверждаете, что делаете это ради спасения других жизней. А церковьне устает указывать вам на фундаментальную порочность подобных рассуждений.

А вы тем временем продолжаете обвинять церковь в невежестве.Но кто является большим невеждой? Тот, кто не может объяснить происхождениямолнии, или тот, кто не преклоняется перед мощью этого явления? Церковьпротягивает вам руку так же, как и всем остальным людям. Но чем сильнее мы квам тянемся, тем резче вы нас отталкиваете. Предъявите нам доказательствасуществования Бога, говорите вы. А я вам отвечу: возьмите свои телескопы,взгляните на небо и скажите мне, как все это могло возникнуть без вмешательствасвыше! — На глазах камерария появились слезы. — Вы спрашиваете, каквыглядит Бог. Мой ответ останется прежним. Неужели вы не видите Бога в вашейнауке? Как же вы можете его там не видеть? Вы не устаете заявлять, что малейшееизменение гравитации или веса атомов превратит великолепные тела в безжизненнуютуманность. Неужели вы не замечаете во всем этом руки Творца? Неужели выпредпочитаете верить в то, что на нашу долю просто выпала удачная карта? Однаиз многих миллиардов? Неужели мы достигли такого уровня нравственногобанкротства, что предпочитаем верить в математическую невозможность, отрицаясаму вероятность существования превосходящей нас Силы.

Верите вы в Бога или нет, — теперь камерарий как бырассуждал вслух, — но вы должны понять, что, если мы как вид отбрасываемверу в Верховную силу, мы неизбежно перестаем ощущать свою ответственность.Вера… любая вера… учит, что существует нечто такое, что мы понять не всостоянии и перед чем мы обязаны отчитываться. Имея веру, мы несемответственность друг перед другом, перед собой и перед высшей истиной. Религияне безгрешна, но только потому, что не безгрешен и сам человек. Если мир сможетувидеть церковь такой, какой ее вижу я… то есть за пределами ритуалов или этихстен… он узрит современное чудо… братство несовершенных, непритязательных душ,желающих всего лишь быть гласом сострадания в нашем ускользающем из-подконтроля мире.