Князь Владимир - Юрий Никитин

На улице темнело, только зарево уже трех пожаров озарялонебо и бросало на улицу зловещие багровые сполохи. Донесся треск горящегодерева. Все еще доносились отчаянные предсмертные крики. Кого-то насиловали,убивали, грабили. Убитым вспарывали животы, искали проглоченные драгоценности.В богатых домах убивали всех, даже детей, рылись в окровавленных внутренностях.

Рогнеда остановилась, давая глазам привыкнуть к полутьмекомнаты. Светильник трепетным огоньком озарял лишь один угол. За столом высокиймужчина склонился над развернутой картой из телячьей кожи. На едва слышный стукдвери он мгновенно поднял голову. На нее взглянуло незнакомое лицо:сосредоточенное, в глубокой задумчивости, с запавшими глазами. Чисто выбритаяголова блестела, как и серьга в ухе, черный клок волос, как змея, свисал смакушки до шеи.

Человек в упор смотрел на нее, словно не узнавая, наконецсквозь чужой облик проступили черты хищника, который убил ее отца и братьев,опоганил ее тело и душу. Ей показалось, что даже глаза у него зажглисьбагровыми огоньками, как угли, с которых ветром сдуло пепел.

– А, – сказал он, в голосе новгородца вместе сненавистью, все еще не утоленной, росло торжество, – ну-ну, иди сюда.

Она мертво смотрела в его смеющееся лицо.

– Твои воины пропустили меня…

– А как же? – удивился он. – Все знают, чтоты придешь разуть меня. И весь твой город знает!

Она задохнулась от унижения. Казалось бы, уже все выжжено,исковеркано, загажено, но он нашел, как сделать еще больнее!

– Кто это тебе сказал? – спросила она тихо.

– Боги.

– Чьи боги?

– Тебе помогают свои, мне свои. Теперь уже видно, чьисильнее.

Приближаясь, она увидела на столе выделанную телячью кожу,где были реки, озера, леса, болота, град Полоцк. Она часто видела эту карту настоле ее отца. Он долго обсуждал с воеводами, как лучше обустроить земли,защитить, где проложить мосты, загатить болота, а где пустить паромы…

– Тебе боги в самом деле сказали, что я приду разуть?

– Сказали.

– Твои боги… лгут!

Она молниеносно выхватила узкий кинжал. Тускло блеснулолезвие. Она ударила точно и сильно прямо в сердце…

…но рука остановилась на полпути. Сильные пальцы сжализапястье словно волчьим капканом. Он держал ее крепко, смотрел насмешливо. Губыискривились в злой и презрительной гримасе.

– Мои не лгут. Они сказали, что ты захочешь отомстить.Я лишь должен был понять как. Яд, удар нанятого вора, удавка… Все недостойно,ты должна прийти сама. Еще от двери я видел, где ты прятала нож! А теперь тыумрешь, и даже твои люди отвернутся от тебя.

Он вывернул ей руку, она вскрикнула от боли. Кинжал упал напол. Владимир пинком отправил его под стол.

– Я могу не сказать, что пыталась тебя убить, –прошептала она.

Он засмеялся:

– Тем лучше. Выходит, я заставил гордую Рогнедьсолгать, как простую рабыню.

Горькие слезы закипели в ее голубых глазах.

– Да… я скажу, что пыталась тебя убить.

Появился неслышно тихий человек, забрал кинжал и так женеслышно исчез.

– Умрешь на рассвете, – сказал он, глядя ей вглаза. – Умрешь не как княжна, а как тать и головница. Но сперва по правувойны я отдам тебя воинам на потеху.

Слезы бежали по ее мертвенно-бледному лицу. Владимирраздвинул в жесткой усмешке губы:

– Там в десятке Дубоголова есть такой страшила… Бр-р-р!А у Выпника в отряде какие-то больные, покрытые коростой и язвами… К ним ниодна баба ни за какие деньги… тебе обрадуются, уж они-то свою скопившуюсяпохоть утолят!

Она прошептала, глотая слезы:

– Зачем… Зачем ты мне все это говоришь?

Голос новгородского князя был тяжелым и острым, как его меч:

– Ты разуешь меня. Ты разуешь меня как самая последняячелядница, как слуга челядницы. Ты разуешь меня и поцелуешь мои сапоги! В этомслучае ты умрешь на рассвете как княжна. И будешь похоронена с отцом ибратьями.

Рогнеда часто дышала, высокая грудь ее часто вздымалась.Щеки начали розоветь, покрылись внезапным румянцем. Даже кровоподтек на лицепочти скрылся под густой краской, залившей лицо. Затем кровь отхлынула, оставивсмертельную бледность. Княжна походила на оживший труп.

Очень медленно опустилась перед ним на колени. От его сапогшел неприятный запах. Ее руки потянулись к его ногам. Владимир сел на ложе,смотрел на покорно склоненный затылок, на золотую косу, что покорно легла напол.

Ее дрожащие пальцы коснулись его сапог. Запах стал сильнее,она наконец поняла, что новгородец, рассчитав все наперед, нарочито прошелся понавозу.

На рассвете Тавр осторожно заглянул в покои Рогволода.Новгородский князь мог еще спать, небо только заалело, солнышко еще не вылезлоиз норы. К его удивлению, Владимир сидел за столом, перед ним была расстеленавсе та же карта.

С лавки свесилась до пола его рубашка, сапоги стояли рядом.Владимир почесывал волосатую грудь, что-то бурчал под нос. Рядом с ним стоялабольшая чашка с горячей кавой, на краю стола желтел ломоть пшеничного хлеба.

Тавр бросил быстрый взгляд на ложе. Там под цветным одеяломскорчилась маленькая фигурка. Золотые волосы полоцкой княжны были распущены,разметались по подушке, закрывали ее лицо.

Владимир повернул голову:

– Дружина еще гуляет?

– Как всегда в таких случаях.

– Довольно, – велел он жестко. – Старыеобычаи надо ломать. Потешились вчера день и эту ночь – хватит. Теперь это городнаш, зорить его негоже. Головников карать на горло. Хоть чужих, хоть своих.

Тавр смотрел пытливо:

– Думаешь, получится?

– Уже получилось. С Рогволодом покончено, род егопоганый уничтожен. Это теперь наша земля, наши люди. Никакого Полоцкогокняжества! Даже зависимого от Руси. Теперь это часть Руси. Я здесь оставлюнаместника. Велю искоренять даже дух независимости, а всяких крикунов каратьсразу на месте! Без суда.

– Круто берешь, княже.

Владимир скривился:

– Старые обычаи надо ломать. Мне легче! Я повидал мир,где живут иначе.

На ложе зашевелилась бледная девушка. У Тавра защемилосердце. Она была сказочно прекрасна: золотые распущенные волосы, что закрываютвсе ложе, огромные голубые глаза, нежное лицо… Жестокое сердце у князя, вонсиняки от его немилосердных рук!

Владимир перехватил его взгляд, усмехнулся.

– Останется здесь, – сказал он небрежно. – Некак княжна полоцкая, а как одна из моих наложниц. Нет, пусть даже как жена.Если понесет с этой ночи, она уж постаралась, ха-ха… то ребенок будетвысокорожденным, не в пример мне. А ты собирай малую дружину! После обеда впуть.