Вердикт - Джон Гришэм

— Правильно. Нашего клиента. Николасу она вашуфальшивку не показывала.

— Думаете, Хоппи врет?

— Вы станете его за это осуждать? Ведь вашипарни убедили его, что он вот-вот окажется в тюрьме.

Фитч вздохнул с некоторым облегчением и почтиулыбнулся.

— Необходимо, чтобы Николас поговорил с Миллисегодня же. Хоппи придет к ней через пару часов и все ей расскажет. МожетНиколас связаться с ней немедленно?

— Фитч, Милли проголосует так, как скажетНиколас. Расслабьтесь.

Фитч расслабился. Он убрал локти со стола иснова попытался улыбнуться.

— Просто из любопытства: сколько у нас сейчасголосов?

— Девять.

— А кто остальные три?

— Херман, Рикки и Лонни.

— Николас не говорил еще Рикки о том, что намизвестна ее тайна?

— Еще нет.

— Тогда можно считать, десять, — сказал Фитч.Глаза у него забегали, и он начал вдруг шарить пальцами по столу. — Значит,если мы кого-нибудь изымем и поставим на его место Шайна Ройса, можно получитьи одиннадцать?

— Послушайте, Фитч, не суетитесь. Вы заплатилисвои деньги, вы наняли лучших исполнителей, теперь расслабьтесь и ждите своеговердикта. Он в надежных руках.

— Единогласный? — ликующим голосом спросилФитч.

— Николас решительно настроен сделать егоединогласным. Фитч, вприпрыжку проскакав по качающимся ступенькам ветхогоздания, молнией метнулся через короткий переулок, выскочил на улицу и шестькварталов прошел по ней, насвистывая и чуть ли не подпрыгивая на одной ножке.Хосе встретил его без машины и попытался успокоить. Он никогда еще не виделсвоего босса в таком приподнятом настроении.

* * *

По одну сторону стола заседаний сидели семьадвокатов, заплативших по миллиону долларов за привилегию участвовать в этомсобытии. Больше в комнате никого не было. Никого, кроме Уэндела Рора, которыймедленно прохаживался вдоль другого края стола и доброжелательно, взвешиваякаждое слово, обращался к жюри. Модуляции голоса были богатыми ивыразительными, речь звучала сострадательно, когда он говорил об истице, истановилась резкой, когда касалась Большой четверки. Pop то метал громы имолнии, то умолял, то шутил, то сердился. Он показывал фотографии и писал цифрымелом на доске.

Его выступление заняло пятьдесят одну минуту —это была самая короткая попытка из нескольких, предпринятых им в порядкерепетиции. Заключительная речь должна длиться не более часа, так распорядилсясудья Харкин. Последовали комментарии коллег: некоторые хвалили, но большинствопредлагали разные способы усовершенствовать речь. Более придирчивую аудиторию ипридумать было трудно. Эта семерка так и сяк примеряла сотни аргументов,которые могли бы прозвучать в заключительной речи, ведь от нее будет зависеть вердикт,стоимость которого приближается к полумиллиарду долларов. Они-то знали, каквыудить из присяжных дорогостоящий вердикт.

* * *

Кейбл подвергался в этот момент такой жеэкзекуции. У него аудитория была побольше — дюжина адвокатов, несколькоконсультантов по вопросам жюри присяжных и множество представителей среднегоперсонала. Он настроился уложиться в полчаса. Жюри оценит такую краткость, Popнаверняка будет говорить дольше. Контраст окажется в пользу Кейбла — сдержанныйКейбл, строго придерживающийся фактов, против велеречивого краснобая Рора,давящего на эмоции.

Он произносил свою заключительную речь, потомпросматривал запись на видеопленке, и так снова и снова, весь воскресный деньдо позднего вечера.

* * *

Ко времени прибытия в штаб на берегу Фитчопять напустил на себя осторожно-пессимистический вид. Четверо исполнительныхдиректоров, только что покончив с прекрасным обедом, поджидали его. Дженкл былпьян и сидел отдельно ото всех у камина. Фитч взял чашку кофе и представилотчет о самых последних предпринятых им усилиях. Разговор тут же переключилсяна денежные переводы, которые Фитч потребовал от них в пятницу, — по двамиллиона с каждого.

До пятницы на балансе у Фонда было шесть споловиной миллионов, чего, конечно, более чем достаточно, чтобы завершитьпроцесс. Зачем понадобились дополнительные восемь миллионов? И сколько у Фондаденег теперь?

Фитч пояснил, что внезапно возникланеобходимость непредвиденных очень крупных трат.

— Кончайте свои штучки, Фитч, — сказал ЛютерВандемиер из “Трелко”. — Вы что, сумели купить вердикт?

Этим четверым Фитч старался не врать. В концеконцов они были его хозяевами. Всей правды он им тоже никогда не говорил, они ине ждали. Однако на прямой вопрос, тем более столь существенный, он постаралсяответить с максимально возможной честностью.

— Похоже на то, — сказал он.

— Вы распоряжаетесь голосами? — спросил другойисполнительный директор.

Фитч выдержал паузу, посмотрел поочередно навсех директоров, включая Дженкла, который вдруг стал необычно внимателен, иответил:

— Думаю, что да.

Дженкл вскочил на ноги и, нетвердо ступая,вышел на середину комнаты.

— Повторите, Фитч, — потребовал он.

— Вы уже слышали, что я сказал, — ответилФитч. — Этот вердикт куплен. — В его голосе невольно зазвучали нотки гордости.

Остальные тоже встали, и все четверо плотнымполукольцом обступили Фитча.

— Как вам это удалось? — спросил один.

— Этого я вам никогда не скажу, — холодноответил Фитч. — Подробности роли не играют.

— А я требую, — заявил Дженкл.

— И не думайте. Часть моей задачи состоит втом, чтобы ограждать вас и ваши компании от грязной работы. Если вы хотитерасторгнуть договор со мной, — пожалуйста. Но подробностей вы не узнаете.

Они долго стояли, уставившись на него. Потомкружок начал сужаться, и все вдруг разом подняли бокалы в честь своего героя.Восемь раз они были на краю гибели, и восемь раз Рэнкин Фитч, проделав своигрязные трюки, спасал их. Теперь он сделал это в девятый раз. Он непобедим.

И никогда в предыдущих восьми случаях он необещал победы. Как раз наоборот. Перед каждым вердиктом он мучился сам,пророчил поражение и получал удовольствие, мучая их. Нынешний случай совершеннонетипичен для него.

— За сколько? — спросил Дженкл.