Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Генрих II Плантагенет и Филипп II Август встали во главе, соответственно, английских и французских рыцарей и поддерживали подготовку крестового похода, используя все свое влияние, пока их на какое-то время не отвлекли от него усобицы и взаимные интриги. В январе 1188 года два короля, сопровождаемые блистательными свитами рыцарей, встретились в местечке Жизор, в Нормандии. На встрече присутствовал Вильгельм Тирский, который, демонстрируя незаурядные ораторские способности, доказывал целесообразность новой экспедиции, после чего все собравшиеся связали себя клятвой выступить в поход, чтобы отвоевать Иерусалим. Было также решено, что тех христиан, которые либо не хотят принимать крест, либо по тем или иным причинам не могут этого сделать, следует обложить особым налогом – «Саладиновой десятиной», охватывающей десятую часть всего имущества, движимого и недвижимого. Согласно заключенному соглашению все феодалы (как светские, так и церковные) были обязаны собирать десятину со своих подданных; при этом всякий, кто отказывался вносить свою долю, попадал в полную личную зависимость от сеньора. В то же время тем, кто принимал крест, делалось весьма существенное послабление: никто не имел права преследовать их судебным порядком ни за какие преступления, будь то неуплата долга, грабеж или убийство. По окончании встречи король Франции созвал в Париже королевскую курию[432], которая торжественно утвердила эти резолюции, а Генрих II аналогичным образом узаконил их в Руане для Нормандии и в Геддингтоне, графство Нортгемптоншир, – для Англии. Как написал один средневековый историк[433], «он обсудил с высшей знатью поход в Святую землю и озаботил всю страну уплатой десятины для его осуществления».

«Озабочены» данным налогом были, однако, не только англичане. Французы также не питали к нему никаких теплых чувств, и есть основания полагать, что после его введения их равнодушие к крестовому походу сменилось отвращением. Даже служители церкви, которые были бы очень рады, если бы миряне пожертвовали половину или даже все свое имущество на их любимое детище, не желали выкладывать ни су из своих кошельков. Милло[434] пишет, что некоторые из них протестовали против подати. Среди прочих ею были обложены священники Реймса, которые отправили депутацию к королю с просьбой, чтобы он удовольствовался их молитвами за успех экспедиции, потому что они слишком бедны, чтобы поддержать ее как-то иначе. Филипп Август рассудил по-своему и, чтобы преподать им урок, нанял трех дворян из тех мест разорить церковные земли. Узнав о творящемся произволе, духовенство обратилось за помощью к королю. «Я непременно помогу вам моими молитвами, – снисходительно сказал монарх, – и христианнейше попрошу этих господ оставить духовенство в покое». Он выполнил свое обещание, но сделал это в столь развязной манере, что «господа» без труда поняли намек и продолжили разграбление. Церковники вновь обратились к королю. «Чего вы от меня хотите? – ответил он на их протесты. – Вы откликнулись на мои нужды вашими молитвами, а я поддержал вас своими». Аргумент подействовал: реймсские священнослужители сочли за благо прекратить переговоры и уплатить свою долю Саладиновой десятины.

Эта история наглядно демонстрирует степень непопулярности Третьего крестового похода. Если уж сбору средств на него противилось духовенство, то неудивительно, что простой люд относился к нему еще более неприязненно. Но европейское рыцарство рвалось в бой, десятину успешно собирали, и вскоре армии из Англии, Франции, Бургундии, Италии, Фландрии и Германии были готовы выступить в поход. Однако французский и английский короли, которые должны были его возглавить, были втянуты в междоусобную войну вторжением Ричарда, герцога Аквитанского, больше известного как Ричард Львиное Сердце, во владения графа Тулузского, и запланированное путешествие в Палестину было отложено. Конфликт разгорался, и его скорое разрешение казалось настолько маловероятным, что многие принявшие крест вельможи, не желая дожидаться примирения двух монархов, отправились в Палестину без них.

Наконец в распрю вмешалась смерть, избавившая Генриха II от враждебности недругов и от вероломства и неблагодарности собственных детей. Его сын Ричард немедленно заключил союз с Филиппом Августом, и два молодых, храбрых и импульсивных государя объединили свои усилия для скорейшего осуществления крестового похода. Окруженные многочисленными и сиятельными свитами, они встретились в нормандском местечке Нонанкур, где на виду у своих рыцарей обнялись, как братья, и поклялись оставаться друзьями и верными союзниками до истечения сорока дней по возвращении из Святой земли. Решив искоренить в войске преступления и пороки, самым губительным образом отразившиеся на предыдущих экспедициях, они составили свод законов крестоносной армии. Азартные игры, получившие широкое распространение в первых двух походах, стали благодатной почвой для ссор и кровопролития; и один из законов запрещал любому крестоносцу рангом ниже рыцаря играть в какие бы то ни было игры на деньги[435]. Рыцарям и священникам это разрешалось, но не дозволялось проигрывать или выигрывать более двадцати шиллингов в день, что каралось штрафом сто шиллингов. В тех же пределах могли играть королевские слуги, однако в случае выхода за установленные рамки они подлежали раздеванию догола и прогону плетьми через расположение армии в течение трех дней. Любой крестоносец, напавший на другого крестоносца и проливший кровь, наказывался отсечением кисти руки, а всякого убийцу своего собрата ожидало привязывание к телу его жертвы и погребение заживо. К великому сожалению множества как порочных, так и добродетельных дам, которым не хватило смелости попытаться обмануть бдительность законодателей ношением мужской одежды, в армии не допускалось присутствие молодых женщин. Но многие гордые и страстные незамужние и замужние женщины становились оруженосцами и сопровождали в походе своих возлюбленных и мужей назло королю Ричарду и с явным пренебрежением к опасности. Единственными женщинами, которые могли участвовать в походе на законном основании, были прачки не моложе пятидесяти лет и другие представительницы прекрасного пола, достигшие этого возраста.

После обнародования этих предписаний объединенное войско совершило переход до Лиона, где разделилось, чтобы, согласно взаимной договоренности монархов, вновь соединиться в Мессине. Армия Филиппа проследовала через Альпы в Геную, где погрузилась на корабли и была благополучно доставлена в место встречи. Силы Ричарда дошли до Марселя и тоже отплыли в Мессину. В пути английский король в силу своей горячности часто ссорился с представителями местного населения, и его соратники, в большинстве своем такие же смелые и безрассудные, как и он сам, весьма рьяно следовали его примеру. В Мессине сицилийцы запрашивали за всё непомерные цены и не снижали их, несмотря на протесты англичан. Последние перешли от угроз к рукоприкладству, а когда это не помогло, принялись грабить неуступчивых торговцев. Результатом были постоянные стычки, в одной из которых Лебрен, любимый слуга Ричарда, расстался с жизнью. На помощь горожанам отовсюду стекалось крестьянство, и вскоре вооруженное противостояние приняло массовый характер. Во главе восстания встал сам сицилийский король Танкред, и Ричард, расценив эту новость как сигнал к ответным мерам и желая отомстить за убийство фаворита, собрал лучших рыцарей и разгромил повстанцев, после чего захватил Мессину и водрузил вместо флага Сицилии свой собственный. Действия англичан очень не понравились королю Франции, который охладел к Ричарду, подозревая, что в планы последнего входит не столько восстановление христианского Иерусалимского королевства, сколько завоевание новых земель для себя. Он, однако, использовал свое влияние, чтобы помирить враждующие стороны, и вскоре после этого, все меньше доверяя союзнику, отплыл в Сирию для участия в осаде Акры.