Вердикт - Джон Гришэм

Свенсону не составило бы труда, спровоцировавДжейда, врезать ему прямо по татуировке на лбу, а потом выдрать из ушей все егоукрашения.

— Принесли деньги? — спросила она, глядя наДжейда, который, в свою очередь, тупо уставился на Свенсона. Долго гадать, кудауйдут деньги, не приходилось.

— Да. Расскажите мне о Клер.

— Сначала покажите мои денежки.

Свенсон достал небольшой конверт, приоткрылего, чтобы стали видны купюры, а потом, положив на стол, прикрыл ладонями.

— Четыре тысячи. А теперь давайте говоритебыстренько, — сказал он, не упуская из поля зрения Джейда.

Беверли опять посмотрела на приятеля, тот, какплохой актер, картинно кивнул и сказал:

— Валяй.

— Ее настоящее имя Габриэль Брэнт. Она изКолумбии, штат Миссури. Там она окончила школу и училась в университете, где еемать преподавала историю средних веков. Это все, что я знаю.

— А где ее отец?

— Кажется, он умер.

— Что-нибудь еще?

— Не-а, давайте мои деньги.

Свенсон подтолкнул конверт и моментальновскочил.

— Спасибо, — только и произнес он перед тем,как исчезнуть.

* * *

Дурвуду Кейблу потребовалось чуть большеполучаса, чтобы умело дискредитировать смехотворные потуги обвинениявыторговать миллионы семье человека, который вполне сознательно курил тридцатьпять лет. Этот суд мало чем отличается от примитивного грабежа.

Что больше всего не нравилось Кейблу вповедении команды обвинителей, так это то, что они намеренно уводят внимание отДжекоба Вуда и его привычек и ввергают суд в эмоциональные дебаты о детскомкурении. Какое отношение имеет Джекоб Вуд к сегодняшней рекламе табачныхизделий? Нет ни грана доказательств, что покойный мистер Вуд испытывал на себевлияние какой-то рекламной кампании. Он начал курить, потому что сам так решил.

Зачем приплетать сюда детей? Да чтобы выдавитьслезу, вот зачем. Мы ведь остро реагируем, когда нам кажется, что наших детейобижают или манипулируют ими. И чтобы убедить вас, уважаемые присяжные, отдатьвдове целое состояние, ее адвокаты должны прежде всего спровоцировать вашугневную реакцию. Кейбл искусно апеллировал к чувству справедливости присяжных,призывал их руководствоваться фактами, а не эмоциями. Когда он заканчивал своюречь, внимание всего жюри было буквально приковано к нему.

После того как Кейбл сел на место, судьяХаркин сказал, обращаясь к присяжным:

— Леди и джентльмены, теперь дело в вашихруках. Предлагаю вам выбрать нового председателя вместо мистера Граймза,которому, как мне сообщили, уже гораздо лучше. В прошлом перерыве я беседовал сего женой, и она сказала, что он еще слаб, но врачи обещают полное выздоровление.Если вам нужно будет поговорить со мной, пожалуйста, уведомьте об этом мадамкуратора. Остальные инструкции вам вручат в комнате присяжных. Желаю удачи.

Когда Харкин, помахав им на прощание,удалился, Николас слегка повернул голову к залу и встретился глазами с РэнкиномФитчем, просто чтобы понять, как идут дела. Фитч кивнул, и Николас поднялсявместе с остальными.

Было почти двенадцать часов дня. Суд считалсяраспущенным впредь до особого объявления. Это означало, что все желающие моглибродить поблизости в ожидании оглашения вердикта. Стайка ребят с Уолл-стритпомчалась звонить в свои офисы. Исполнительные директора на минуту смешались смелкими чиновниками, а потом вышли из зала.

Фитч покинул здание суда сразу же и направилсяв свою контору. Увидев его, Конрад, склонившийся над телефонным пультом,нетерпеливо воскликнул:

— Это она, она звонит из автомата!

Фитч, еще больше заторопившись, вбежал в свойкабинет, схватил трубку и сказал:

— Алло.

— Фитч, сейчас вы получите новые инструкции поповоду перевода денег. Не кладите трубку и подойдите к факсу.

Фитч взглянул на свой персональный факс, изнего выползала бумажная лента.

— Да, есть, — сказал он. — Что за новыеинструкции?

— Заткнитесь, Фитч. Просто делайте то, что яговорю, причем делайте немедленно.

Фитч сорвал ленту и прочел написанное от рукипослание. Теперь деньги велено было отправить в Панаму. “Банко-Атлантико” вПанама-Сити. Марли указывала каналы перевода и номера счетов.

— У вас двадцать минут, Фитч. Жюри обедает.Если к половине первого я не получу подтверждения, буду считать договоррасторгнутым, и Николас развернется на сто восемьдесят градусов. У него вкармане сотовый телефон, он ждет моего звонка.

— Позвоните в половине первого, — сказал Фитч,вешая трубку. Он велел Конраду не подзывать его к телефону, кто бы ни звонил, инемедленно переслал сообщение Марли по факсу своему эксперту-финансисту вокруге Колумбия, а тот, в свою очередь, направил соответствующее распоряжение в“Хэнва-банк”. В “Хэнва” все утро были наготове, и в течение десяти минут деньгисо счета Фитча, перелетев через Карибское море, очутились в банке Панама-Сити,где за их прибытием наблюдали. Из “Хэнва” Фитчу прислали подтверждение пофаксу, которое он с удовольствием переправил бы Марли в тот же миг, если бызнал номер.

В двадцать минут первого Марли позвониласвоему банкиру в Панаме, который подтвердил получение десяти миллионовдолларов.

Марли находилась в мотеле в пяти милях отБилокси и работала с портативным факсом. Она выждала пять минут и направилараспоряжение тому же банкиру перевести деньги в банк на Каймановых островах.Все деньги. И сразу же закрыть счет в “Банко-Атлантико”.

Николас позвонил точно в половине первого,спрятавшись в туалете. Обед закончился, пора было приступать к обсуждению.Марли сообщила, что деньги в надежном месте и она уезжает.

Фитч ждал почти до часу. Она позвонила сдругого автомата.

— Деньги пришли, Фитч, — сказала она.

— Отлично. Не хотите ли пообедать вместе?

— Может быть, позже.

— Так когда можно ждать вердикта?

— Сегодня к вечеру. Надеюсь, вы не волнуетесь,Фитч?

— Я? Ничуть.

— Тогда расслабьтесь. Это будет лучший час ввашей жизни. Двенадцатью голосами, Фитч. Как звучит?

— Как музыка. Зачем вы отлучили беднягуХермана?