Кит на пляже - Винко Мёдерндорфер

– Петра, к доске! – говорит он. – Ещё раз решишь задачу.

Петра медленно вылезает из-за парты, как будто собралась к зубному.

– Побыстрее, побыстрее, – подгоняет её учитель, – ты же можешь, я уверен. На рандеву-то наверняка аж бегом бежишь. – И смеётся. Очередное плоское замечание. И слова-то какие, а. «Рандеву». Уже и старушки таких слов не употребляют. Ископаемое.

Петра добрела-таки до доски. И стоит там. Молчит и вообще не двигается. Смотрит на цифры на доске, и всё.

– Как это так? – раздражённо говорит учитель. – Дома знала, а в школе не знаешь? – Петра молчит. Профессор продолжает её допрашивать: – У кого списала? Если скажешь, у кого списала, обойдёшься без единицы.

Я вскакиваю.

– Господин учитель, так нельзя! Это настоящее насилие. Педагог не может себе такого позволять. Мы не в Абу-Грейбе! – говорю я и чувствую, что моё лицо заливает красный цвет. Мне очень нравится бороться за честь и правду.

– Что? – говорит учитель. – Мы не где?

– В Абу-Грейбе, возле Багдада, где американские военные издевались над пленными. Вы что, не видели в интернете? Не следите за новостями? В интернете этого полно. Такое насилие незаконно. – Я бы продолжала, если бы меня не перебили.

– Садись! Садитесь обе. Не буду ставить единицу или двойку, но не из-за Абу-Грейба, а потому, что некогда мне возиться с глупостями. Откройте рабочую тетрадь на странице тридцать.

И оставил нас в покое. До конца урока.

Я взглянула на Петру. Она тоже на меня смотрела. По-прежнему злобно. Что я её избавила от двойки – не помогло. По-прежнему смотрит как serpens, змея, из класса пресмыкающихся, reptilia.

На всех переменах Алекс торчал возле моей парты. Спросил, будет ли у меня после уроков время помочь ему с математикой. Я сказала, что будет, но не больше часа, потом у меня фехтование.

– А ты разве не на карате ходишь? – удивился он.

– Больше не хожу. Не сложилось. Тренировки были два раза в неделю, мне бы пришлось от всякого другого отказаться. Пойду позже, в старших классах.

– Дуэль, – уважительно сказал он, – самураи и всё такое.

– Нет. Фехтование – это другое. Очень красивый вид спорта. Ты в белой форме, на лице маска, – поправила я его.

– Ага, понял. Скука. Никакой движухи. Прыгают туда-сюда, ничего не происходит. Кикбоксинг! Вот спорт, в котором что-то происходит. Раз, раз, раз! Не то что фехтование.

Я только усмехнулась. В другой раз объясню ему, какой это красивый вид спорта – фехтование. Всё происходит в голове. Сосредоточенность, элегантность, никакой грубости, рефлексия… Или не надо. Мне кажется, Алексу должны нравиться другие виды спорта. Даже на его футболках часто можно увидеть разные эмблемы и надписи про всякие виды борьбы: кикбоксинг, кун-фу, кобудо, кендо, корю, тхэквондо… И разных актеров из боевиков.

За нами сидела Барбка. Она крепко держала в руках свой телефон и с открытым ртом нас слушала. Милан тоже подошёл. В последнее время он всё время вьётся вокруг Барбки. Милан занимается дзюдо, так что мог бы что-нибудь ответить Алексу на его восхищение боевыми искусствами. Но нет. Рта не раскрыл. Боялся, что одноклассник, который старше и сильнее и обожает кун-фу, тут же размажет его по стенке.

Перед самым концом большой перемены к моей парте подошла ещё и Петра. Она на меня не взглянула. Точнее, сделала вид, что не обращает на меня внимания.

– Алекс, пойдём после занятий вместе домой? – спросила она. Она не сказала «пойдём с тобой» или что-нибудь в этом духе, но вид у неё был такой, как будто рядом никого нет, как будто они одни в классе. Интересно это у неё получается.

Ужас! Он перед ней типа извиняется. Если бы, например, Милан ему что-нибудь сказал про свои тренировки по дзюдо, Алекс бы его тут же перебил, типа «ага-ага, дзюдоисты хреновы, это ж просто нежные объятия». А перед Петрой постоянно извиняется.

Петра наконец поворачивается ко мне, пропуская мимо ушей извинения Алекса. Смотрит мне в глаза:

– Ника, а у тебя не сегодня день рождения? – И с некоторым усилием улыбается.

– Нет, – говорю я.

– Как же нет? – удивляется Петра. – У тебя разве не в марте? Это сейчас.

– В марте, – подтверждаю я, – но не прямо сейчас. – Хотя я отдаю себе отчёт, что зря иронизирую: Петра никакой иронии не понимает.

Петрин телефон подаёт сигнал. Петра смотрит в него. Тут мой тоже пищит, и у Алекса и Милана тоже. Мы все смотрим в сообщения. Понятно. Барбка нам всем всё объяснила: «21.III».

– У меня день рождения двадцать первого марта, – признаю я.

Опять все телефоны пищат. «Я запомнила, потому что это как раз весеннее равноденствие», – сообщает нам Барбка.

– Отлично! – с некоторой угрозой заявляет Петра. – Это на следующей неделе. Ты нас позовёшь к себе? У вас ведь большой дом, правда? – Я киваю. – Отлично! Придём к тебе справлять день рождения.

Милан воодушевился.

– Я умею готовить. Могу что-нибудь приготовить, а то мы вечно всякую дрянь едим. – Замолкает: опять что-то не то сказал, как обычно. – Ну, в смысле, мы ещё не ели никакой дряни, потому что не бывали у тебя… Не-не, я не это хочу сказать, это я так… – Все терпеливо ждут, когда он прекратит выкручиваться и извиняться без надобности. Наконец он продолжает: – Короче… Ника, если мы пойдём к тебе, Матевж может обеспечить музыку. Матевж! – кричит он Матевжу, который в другом конце класса. – Ты же будешь диджеить у Ники на дне рождения?

Матевж поднимает руку с двумя вытянутыми пальцами: мол, победа, конечно буду!

– Мы пойдём в «Макдоналдс», – быстро говорю я. – Отлично посидим. Я уже забронировала верхний этаж, скопила немножко денег, всех угощаю, всё отлично устроится, ничего не надо готовить, ничего не будем готовить или там убираться, только развлекаться.

Матевж разочарованно вздыхает.

Алекс глуповато кивает. Ему, наверное, всё равно. Петра надувает губы и говорит:

– А почему не у тебя дома? У меня мы были, хотя едва поместились в двухкомнатной квартире, у Милана тоже были…

– Потому что я приглашу весь класс! – соображаю я.

Петра хочет ещё что-то сказать, уже открывает рот для очередного гнусного вопроса, уже вот-вот раздастся её писклявый голос, но меня спасает биологичка, которая входит в класс.

На биологии было классно. Мне иногда кажется, что учительница разговаривает только со мной. Остальные зевают или, подперев лицо рукой, тупо смотрят вперёд. Только Барбку интересуют животные. Рыбы. Барбка чаще всего подаёт голос именно на уроках биологии. Обычно, конечно, это одно слово или предложение не больше чем из трёх слов.