Ничего святого - Степан Алексеевич Суздальцев

что у меня убежала собака, но язык не повернулся произнести столь кощунственную ложь: ведь это не Джой от меня убежал, а я сам велел ему убираться и никогда больше не возвращаться.

А что он, в сущности, сделал? Он же просто хотел в туалет. Игорь сказал, что он долго скулил и лаял, просил выпустить его. Ему просто-напросто хотелось писать и какать. И когда он понял, что ему никто не откроет, он пытался вырваться из моей комнаты, чтобы не нагадить там, где мы с ним живём. У меня перед глазами стояла картина, как Джой судорожно скребётся в двери как он наваливается на них лапами (открывались они внутрь), как он пытается когтями и зубами прорваться наружу, но никто ему не открывает, хотя я уже давно должен был вернуться и пойти с ним гулять, и как он, не в силах больше сдерживаться, позорно ссытся и обсирается посреди комнаты, потому что больше не может терпеть.

Нет! Неужели после того, что собака вытерпела, я не упал перед ней на колени, не умолял меня простить, а посмел безбожно вытолкать её на улицу и велел убираться.

– Джой! – громко, почти в отчаянии позвал я. Прохожие изумлённо оглядывались на меня, но собаки не было видно.

Я видел, как, оказавшись один, Джой сел перед подъездом, ожидая, что я сжалюсь над ним, что я пойму, что был не прав, что вернусь и заберу его обратно домой. Я видел, как он сидит у входа в подъезд и с надеждой смотрит на дверь, как он встаёт и начинает размахивать обрубком хвоста всякий раз, как входная дверь открывается, и как сконфуженно вновь садится, понимая, что это не я.

– Джой! – кричал я. – Джой!

Я видел, как с каждой минутой гаснет надежда пса на возвращение вновь обретённого хозяина, с которым он вместе спал на одной кровати, который его кормил, который гулял с ним, который его любил. Но почему же, – думал, наверно, он, – хозяин не возвращается? А я в это время, неторопливо и методично убираюсь у себя в комнате, где – какой ужас! – насрала собака. Вместо того, чтобы спускаться, бежать к этому чудесному псу, который просто не смог справиться с физиологией, я драил пол в своей комнате. Но он ждал меня. Когда я закончил, он всё ещё сидел у входа в подъезд и с надеждой смотрел на дверь. А я так и не появился.

– Джой! Джой! Джой! – прохожие смотрели на меня, как на сумасшедшего, но мне уже было наплевать на это.

Только бы он вернулся.

Он сидел у подъезда достаточно долго, чтобы я мог передумать, спуститься и забрать его. И когда он понял, что этого не произойдёт, он ушёл. Он утратил надежду, потому что решил, что хозяин его больше не любит. Он больше не нужен хозяину. Хозяин велел ему убираться.

– ДЖОЙ! – что было мочи закричал я в полном отчаянии.

Но Джой так и не появился.

Спустя полтора часа бесплодных поисков, я вернулся домой.

Втайне, подходя к подъезду, я надеялся, что у подъезда снова увижу его. Но его там не было.

Поднявшись в квартиру, я каждые десять минут выглядывал с балкона, чтобы проверить, не вернулся ли туда мой пёс. Он не вернулся ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю.

С того момента, как я посмотрел на него с окна балкона, когда он ждал меня, я больше ни разу его не видел.

Я поделился с Игорем своими мыслями, на что он сказал:

– Подожди, ты говоришь, что ты выгнал собаку, но ты просто оставил её на том самом месте, где встретил две недели назад. Она была одна, хотела есть. Мы её приютили, накормили, две недели за ней ухаживали. Мы свою миссию выполнили.

Такой ответ меня не устроил. Когда мама вернулась домой, я рассказал ей обо всём, что случилось.

– Да ты что? Как ты мог его выгнать? – в шоке спрашивала она, – Собака осталась без хозяина. Неизвестно, сколько она бродила одна. Она так хотела найти свой дом, и вот, когда её, наконец, приняли, когда с ней начали по-человечески обращаться, когда она только поверила в своё счастье, ты просто взял и вышвырнул её на помойку!

Позиция мамы была намного жёстче позиции Игоря, но я был полностью с ней согласен. Вместе с ней мы пошли на улицу искать Джоя, но, как и в первый раз, поиски не увенчались успехом.

В ту ночь я засыпал один в своей кровати, где всё ещё пахло псом. В ту ночь, впервые за две недели, в квартире никто не выл, но всю ночь напролёт я проплакал навзрыд, понимая, какое свинство я совершил.

Как и все дети моего поколения, я был большим поклонником компьютерных игр. Когда я переехал к маме с Игорем, для меня было дивом, что компьютер может стоять прямо дома. В первые месяцы на Светлогорском проезде я проводил в кабинете Игоря целые вечера, наблюдая, как он играет в «Героев меча и Магии» или Counter-Strike. Разумеется, я надеялся, что он скажет мне: «Вась, а что это всё сидишь и смотришь, как я играю? Не хочешь сыграть сам?»

И я с удовольствием бы согласился.

Пару месяцев спустя так и произошло.

В какой-то момент Игорю надоело играть, и он предложил поиграть мне. Сев за компьютер, я провёл за ним несколько часов, испытав удивительное наслаждение, что я играю в компьютер! Я делаю это так, как это делает Игорь, и у меня получается. Помню, я всё время боялся, что компьютер перегреется и сломается. Спустя пару часов я решил не злоупотреблять любезностью Игоря, вышел из игры и выключил компьютер, нажав на большую кнопку процессора.

Сделав это, я радостно побежал к Игорю сообщить о том, что я поиграл, всё выиграл и даже сам выключил компьютер.

– А как ты его выключил?

– Нажал на кнопку.

– На какую кнопку? На синюю – на процессоре?

– Да.

– Блядь! – вкрадчиво произнёс отчим. – Ну и зачем ты это сделал?

– Хотел выключить компьютер.

– Выключил?

– Да.

– А ты понимаешь, что он от этого мог сломаться?

– Нет, я не знал.

– Ну а если ты не знал, зачем ты тогда вообще полез его выключать?

– Я хотел сделать, как лучше.

– В итоге я утратил кучу важных документов, которые были открыты на рабочем столе.

Я не понимал, как можно утратить документы, если они лежат на столе, но судя по всему, это было так: на столе за исключением монитора, мышки и клавиатуры ничего не было. Я не очень хорошо осознавал, что именно я сделал не так, но я понимал, что провинился.

– Простите, – сказал я. – Я не хотел.

В этот момент в комнату вошла мама.

– Ну он же не знал, что этого делать нельзя, – примирительно сказала она Игорю. – Ты бы мог ему об этом сказать.

– Я не думал, что он полезет выключать компьютер, – ответил он.

– Он не хотел сделать ничего плохого, – спокойным голосом произнесла мама. – И он так больше не будет, правда, Вась?

– Я больше не буду этого делать, – пообещал я.

– Не будешь, – согласился Игорь.

И он оказался прав. Больше ни разу мне не довелось сесть за его компьютер.

Мама тоже умела быстро привить манеры, но её методы были более убедительны.

Когда я жил с бабушкой, у нас дома было не принято закрывать двери в комнаты, а потому стучать, прежде чем войти, меня не научили.

На Светлогорском проезде я быстро научился стучаться.

Я как-то вошёл без стука в спальню, где мама красила ногти. Она объяснила мне, что так поступать не следует. Я всё понял, но привычка не возникает в один момент. По крайней мере, мне так казалось. Когда я через пару дней захотел арбуз и пошёл в спальню к маме с Игорем спросить, можно ли мне отрезать себе кусок, они ещё спали (была суббота). Я открыл в дверь и увидел… Как вы думаете, что я мог увидеть ранним субботним утром в спальне родителей? Правильно – два спящих тела под одеялом. И всё. Когда я вошёл, мама проснулась. Она пришла в бешенство от того, что я не постучал, и начала орать на меня так громко, что проснулся не только Игорь, но и младенец. Мама пришла от этого ещё