Пелагия и красный петух - Борис Акунин

– Картина проясняется, – с довольным видомобъявил следователь. – Дело мастера боится. Маяуйла проснулся, когда вор ужевынул из-под него шкатулку. Завязалась борьба. «Разинцы» обычно немокрушничают, но этот, должно быть, ошалел от больших денег. Или перепугался.Вот и стукнул.

Стук-стук, донеслось от двери. Просунуласьголова в фуражке.

– Ваше превосходительство, вот, на палубенашли. У борта.

Сергей Сергеевич взял у полицейского холщовыймешок на рваной веревке, порылся там. Достал очки в золотой оправе, фарфоровуюкурительную трубку, портновский метр, каучуковый мячик. Лоб следователя поползбыло недоуменными складками, но почти сразу же разгладился.

– Это же «тыльник»! – воскликнул мастер сыска.– Мешок, куда «разинцы» складывают добычу. Вот вам и подтверждение моейгипотезы!

– Зачем тогда вор его бросил? – спросилаПелагия.

Долинин пожал плечами:

– К чему «разинцу» эта дребедень, если ондобыл настоящий хабар? Сорвал с плеча, чтоб не мешался, и выкинул. Да и не всебе был после убийства. Без привычки-то.

Все сходилось. Пелагия была впечатленасметливостью петербуржца, однако ее мысль уже поспешала дальше.

– Как вычислить, кто из пассажиров –«разинец»? У них есть какие-то особые приметы?

Сергей Сергеевич снисходительно улыбнулся.

– Если «разинец», а это беспременно «разинец»,то его давным-давно след простыл.

– Куда ж он мог деться? С парохода никого невыпускали. «Севрюга» ведь к берегу не причаливала.

– Ну и что? «Разинцу» холодная вода нипочем,они как водяные крысы плавают. Соскользнул по якорной цепи в воду, да и былтаков. Или еще раньше спрыгнул, сразу после убийства. Ни-чего-с. Дайте срок.Дальнейшее, сестрица, вопрос времени. Пошлю запрос по всем приречнымуправлениям. Отыщем как миленького... Что это вы там разглядываете?

Слушая Долинина, монахиня подошла к дивану иосторожно потрогала подушку.

– Не получается, – молвила она, наклоняясь кнаволочке. – Никак не получается.

– Да что не получается-то? – подошел к нейследователь. – Ну-ка, ну-ка, выкладывайте.

– Ваша разгадка «ребуса» не годится. Не былоникакой борьбы, и за руки убийцу жертва не хватала. Его на постели убили.Смотрите, – показала Пелагия, – на подушке отпечаток лица. Значит, в моментудара Мануйла лежал ничком. А вокруг капли крови, овальные. Стало быть, оникапали сверху вниз. Если бы он дернулся, поднял голову, то капли были бы косые.

Сергей Сергеевич сконфуженно пробормотал:

– А ведь верно... Да и потеки крови на лицеимеют направленность от затылка к носу. Вы правы. Каюсь, снебрежничал. Нопозвольте, как же тогда труп оказался на полу, да еще в этакой позе?

– Убийца сволок его с дивана. Задрал рубашку исунул в руку обрывок сторублевки. Это единственное возможное объяснение. Зачемон это сделал – предполагать не берусь.

Следователь озадаченно уставился на инокиню,немного помолчал и затряс головой.

– Ерунда какая-то. Нет-нет, сестра, выошибаетесь. Я думаю, дело было иначе. Вы не представляете, до чего живучи такназываемые «пророки» и «старцы». В них таится поистине бесовская энергия, иумертвить этих одержимых куда как непросто. Помню, был у меня случай, еще вбытность судебным следователем. Вел я дело об убийстве некоего скопческогопророка. Ему духовные сыновья топором голову почти начисто оттяпали, на одномлоскуте кожи висела. Так пророк, представляете, еще с минуту бегал по комнате имахал руками. Кровь из него хлещет фонтаном, башка вроде заплечного мешкаболтается, а он бегает. Каково? Вот и с Мануйлой нашим, должно быть, то жебыло. «Разинец» решил, что убил его, встал посреди каюты, начал купюры считать.А покойник вдруг очнулся, да и бросился деньги назад отбирать.

– С этакой пробоиной? При поврежденноммозжечке? – усомнился врач. – А впрочем, чего только не бывает... Физиологияпремортемных конвульсий слишком мало изучена наукой.

Пелагия спорить не стала – версия СергеяСергеевича выглядела убедительней, чем ее собственная. Выходило, что этот«ребус» все-таки решен.

Но вскорости обнаружились и другие.

– Как хотите, но рубаху мертвому он все равнозадрал, – сказала Пелагия. – Вы обратили внимание на складки? Они пролегли кгруди в виде буквы V. При падении так не получилось бы.

– В самом деле? – Долинин посмотрел на мертвоетело, но заботами благонравной инокини рубаха была одернута, так что никакихскладок не осталось.

Сестру это не сбило.

– Потом посмотрите, на фотографическихснимках. Получается, что убийца вовсе не был в ужасе от содеянного, а хотелименно поглумиться... Для такого поступка нужен особенный склад личности.

Сергей Сергеевич посмотрел дотошнойсвидетельнице в глаза с чрезвычайным вниманием.

– Я чувствую, что вы говорите это неспроста.Имеете основания кого-то подозревать?

Проницательность следователя заставила сеструопустить взгляд. Оснований для подозрения у нее никаких не было, да и быть немогло. Но безобразная проделка с осрамлением мертвого тела, а пуще тоговылезшие из орбит глазные яблоки напомнили ей другую выходку, похожегосвойства. Сказать или нехорошо?

– Ну же, – поторопил Долинин.

– Не то чтобы подозрение... – замяласьмонашка. – Просто здесь путешествует некий господин... Такой длинный, усатый, вботфортах. У него еще глаз стеклянный... Узнать бы, что за человек...

Следователь глядел на Пелагию исподлобья,набычившись, словно пытался прочесть по ее лицу недосказанное.

– Рослый, длинноусый, в ботфортах, сискусственным глазом? – повторил он приметы и обернулся к капитану. – Естьтакой?

– Так точно, в каюте номер тринадцать.Господин Остролыженский, имеет билет от Нижнего до Казани.

– В тринадцатой?

Долинин стремительно развернулся и вышел.

Оставшиеся переглянулись, но от обменамнениями воздержались.

Капитан налил из графина воды, протер платкомкрай стакана, стал жадно пить. Потом налил себе еще. Пелагия, начальникполиции, врач и фотограф смотрели, как над воротником белого кителя дергаетсякадык.