Письма к императору Александру III, 1881–1894 - Владимир Мещерский

Невеселую и цифру привел Арапов из статистики казенных жеребцов в Европе. Оказывается, что во Франции казенных жеребцов втрое больше против России, в Австрии в 41/2 раза больше!

Интересные, хотя и печальные сведения цифровые рассказал Т. И. Филиппов про цифры расхода на церковно-приходские школы. К. П. Победоносцев возится и нянчится с ними, как с родным детищем, а между тем дело далеко не так идет вперед, как бы следовало, при несомненной готовности всех частей правительства помогать ему.

Когда еще Абаза был министром финансов, очень интересный был диалог по этому поводу между им и Победоносц[евым] в Комитете министров. Последний внес записку о доставлении ему на церк[овно-]приходские школы 170 тысяч рублей. На это ему Абаза сказал прекрасные слова.

– Конст[антин] Петр[ович], – сказал он, – не мало ли на такое дело? Если бы вы просили миллион 700 000, я бы счел себя обязанным эти деньги отпустить не рассуждая, если бы Вы потребовали 17 миллионов, я бы не мог их дать немедленно, но я счел бы себя обязанным немедленно приняться эти 17 миллионов вам отыскать, до того я считаю дело церк[овно]-прих[одских] школ важным.

Что же затем оказывается в заключение нескольких лет? В эти несколько лет Делянов нашел возможным по своей смете Мин[истерст]ва нар[одного] просвещ[ения] уделить около 60 тысяч, и сверх того Департ[амент] экономии утвердил в прошлом году расходов 120 тысяч из казны на церк[овно]-приходские школы. Оказывается в конце нынешнего года, что не только эти 120 тысяч не были израсходованы на церк[овно]-прих[одские] школы, но что не все 60 тысяч из уделенных мин[истр]ом нар[одного] просвещ[ения] были израсходованы. Вследствие этого Д[епартаме]нт экономии затруднился отпустить на будущий год 120 тыс. р. на церк[овно]-прих[одские] школы. Изумительное явление, это частое противоречие у К[онстантина] П[етровича] между словом и делом. Один член Д[епартаме]нта экономии говорит ему:

– Грешно вам К[онстантин] П[етрович], ей Богу, грешно, – указывая на эти неизрасходованные 120 тысяч.

– Что прикажете делать, – отвечает К[онстантин] П[етрович]. – Людей нет, что мне с деньгами делать.

– А это говорить еще грешнее, – отвечает ему собеседник, – ищите людей, они прийдут…

Характерно сопоставить этот эпизод с моею на днях беседою с К[онстантином] П[етровичем], когда я ему сказал, что его долг поддержать меня в предпринимаемом нами без корыстных расчетов полезном деле издания «Воскресенья», причем я умолял его отпускать 3000 р. на 1000 экз. для церк[овно]-прих[одских] школ.

– Куда, у нас гроша медного нет, – воскликнул он, поднимая руки к небу, – да и то сказать, надо посмотреть, какое издание еще будет, вот я все собираюсь издавать листок для народа, да что прикажете делать, людей нет, никого не найдешь.

– Что же, – вырвалось у меня с негодованием, – вы сомневаетесь, что мы нигилистическое издание будем пускать в народ… Нехорошо, К[онстантин] П[етрович], вы всегда так, всех осуждаете, все критикуете, это не так, то не хорошо, людей нет, а как начнут люди действовать, хотят полезное дело проводить, вы первый идете против них во имя сомнения и руки не протягиваете… А вот что у вас «Церковный вестник»[537] либерален, а вот что у вас в Москве издают духовные журналы либеральные[538], это небось вы допускаете.

– Ну, вы не отчаиваетесь, – поспешил меня успокоить К[онстантин] П[етрович], – если окажется, что ваш журнал хорош, можно будет кое-что для него сделать.

– А теперь нельзя, нельзя помочь началу дела, когда вы знаете, что оно трудно; когда дело окажется хорошим, Бог даст, после его начала, тогда оно само себя вывезет и выручит, и мне вашей помощи и не нужно будет. Ведь согласитесь, К[онстантин] П[етрович], что если бы все рассуждали как вы, тогда нельзя было бы начать дело. У нас всегда так, у благонамеренных. У врагов правительства всегда взаимная поддержка, чтобы начинать любое дело, а у нас мы всегда начинаем с того, что не поддерживаем того, кто начинает, и охотнее сочиним против него гадость или подозрение, чем протянем руку: «да как еще пойдет», «что еще будет», «как бы не украл, как бы не дал промах» и прочее, и прочее, вот с чего мы начинаем, когда кто-нибудь из наших приходит и говорит: «Ради общего дела, помогите мне встать на ноги…»

– Нет, – отвечают ему, – лучше упадите прежде и убейтесь, а потом посмотрим, нужно ли поднимать на ноги.

Имел долгую беседу с Вышнеградским. Он рассказал мне следующее. Получает он от Бунге извещение, что по Высочайшему повелению назначен членом Финансового комитета. Поехал он к Бунге. Бунге был с ним сдержанно и холодно любезен. На вопрос: что в записке, представленной им Государю и отданной на обсуждение Финансового комитета, заключается, Бунге сухо ответил:

– Она будет напечатана и роздана членам комитета.

– А нельзя ли, по крайней мере узнать, имеется ли в виду покрыть дефицит займом, – спрашивает Вышнеградский.

– Нет.

– Может быть имеется в виду какая-нибудь операция с кредитными билетами?

– Нет!

– Ну так слава Богу, – сказал Вышнеградский, и они расстались.

Содержание записки Бунге так для него тайна доселе; но по городским слухам он узнал, что будто бы восполнить дефицит Бунге имеет в виду кассовыми остатками неиздержанных в разные годы сумм по сделанным займам, и этих остатков имеется кажется около 140 миллион[ов].

– А если это была бы правда, вы что, были бы за или против этого мнения?

– Безусловно против; я считал бы преступлением коснуться этих сумм, так как это единственный и последний ресурс у Государя на случай войны, для покрытия первых расходов.