Ловец снов - Стивен Кинг

Отойдя от дерева шагов на двадцать, неизвестный остановилсяи замер, подняв правую руку ко лбу козырьком, чтобы защитить глаза от снега.Джоунси решил, что тот увидел «Дыру в стене». Вероятно, до него наконец дошло,что дорога вот она, под ногами, «О Боже» и «О Господи» смолкли, и пареньпобежал на звук генератора, похмельно раскачиваясь, как матрос на штормовойпалубе. До Джоунси доносилось натруженное прерывистое дыхание незнакомца,несущегося к уютному охотничьему домику, над крышей которого лениво поднимаютсякольца дыма, тут же тающие в воздухе.

Джоунси начал осторожно спускаться по планкам, прибитым кстволу клена, не забыв перекинуть ружье через плечо (мысль о том, что этотчеловек может представлять какую-то опасность, ему и в голову не приходила, вовсяком случае тогда, просто он не хотел бросать на снегу «гаранд», прекрасное идорогое оружие). Бедро опять затекло, и к тому времени, как Джоунси слез сдерева, мужчина, которого он едва не подстрелил, почти добрался до двери,которая, естественно, была открыта. Да и кому пришло бы в голову запираться втакой глуши?

5

Почти в десяти футах от гранитной плиты, служившей крыльцом«Дыры в стене», мужчина в оранжевой кепке снова упал. Кепка откатилась всторону, обнажая пропотевший войлок редеющих каштановых волос. Несколько секундон продолжал стоять на одном колене с опущенной головой. Джоунси снова услышалтяжелое прерывистое дыхание.

Мужчина поднял кепку, водрузил на голову, и тут Джоунсинастиг его.

Незнакомец поднялся и неуклюже повернулся. Первое, чтоотметил Джоунси, — чрезмерно длинное лицо, из тех, что именуют лошадиными. Ноедва Джоунси подошел ближе, не хромая, только припадая на больную ногу (и этохорошо, потому что сухой снег под ногами скользит), стало ясно, что физиономиятипа вовсе не такая уж и длинная, просто очень испуганная и белая как полотно.На щеке, в том месте, где прошлись ногти, ярко выделялось красное пятно. Привиде Джоунси он громко и облегченно вздохнул. Джоунси едва не рассмеялся,вспомнив, как стоял на настиле, беспокоясь, что незнакомец прочтет в его глазахправду. Куда ему! Он уж точно не ясновидящий и явно не интересуется, откудаявился Джоунси и что перед этим делал. У него такой вид, словно он вот-вотбросится Джоунси на шею и примется осыпать слюнявыми поцелуями взасос.

— Слава Богу! — воскликнул незнакомец, протягивая Джоунсируку и шаркая по тонкой наледи свежевыпавшего снега. — О, какое счастье, славаБогу, я заблудился, брожу по лесу со вчерашнего дня, уж думал, что так изамерзну… я… я…

Он оскользнулся, и Джоунси схватил его за плечи. Настоящийверзила, повыше Джоунси, рост которого шесть футов два дюйма, и пошире в груди.Но у Джоунси отчего-то сохранялось впечатление полной невесомости,иллюзорности, будто страх выел человека изнутри и оставил легким, как парашютикодуванчика.

— Легче, парень, — сказал Джоунси. — Спокойно. Все позади,вы в порядке. Давайте-ка я отведу вас в комнату и усажу в тепле, у камина,согласны?

При словах «в тепле» зубы мужчины, словно по команде, началистучать.

— К-к-к-онечно…

Он безуспешно попытался улыбнуться, и Джоунси снова поразилаего неестественная бледность. Утро выдалось холодное, не меньше двадцатиградусов, но щеки незнакомца были словно отлиты из свинца и посыпаны пеплом.Единственными цветными пятнами на лице, кроме красной царапины, выделялисьбурые полумесяцы под глазами. Джоунси приобнял мужчину за плечи, охваченныйвнезапной необъяснимой нежностью к этому чужаку, эмоция настолько же сильная,как и первая школьная влюбленность, в Мари Джо Мартино: короткая стрижка, белаяблузочка-безрукавка и прямая джинсовая юбка по колено. Теперь он был абсолютноуверен, что мужчина не пьян и пошатывается от страха (и, видимо, от усталости).Но изо рта все же пахло… чем-то вроде бананов… напомнившим почему-то об эфире,которым Джоунси прыскал в карбюратор своего первого авто, «форда», временВьетнама, чтобы завести его в морозное утро.

— Зайдем внутрь, хорошо?

— Да. Х-х-холодно. Слава Богу, что вы здесь. Это…

— Мой дом? Нет, моего друга.

Джоунси распахнул потемневшую дубовую дверь и помог мужчинеперебраться через порог. Волна теплого воздуха ударила в лицо, и незнакомецохнул от неожиданности. Щеки медленно розовели. Джоунси с радостью отметил, чтокое-какая кровь в его теле еще циркулирует.

6

«Дыра в стене» была настоящей роскошью по меркам любогоотшельника. Войдя, вы немедленно оказывались в единственной огромной комнатепервого этажа — нечто вроде гибрида кухни, гостиной и столовой, — но сзади былипристроены две спальни и еще одна — наверху, под самой крышей. В большойкомнате стоял приятный аромат сосны, от стен шло мягкое желтоватое свечение.Пол устилал ковер навахо, стену украшало покрывало племени микмак сизображением бравых охотников, окруживших вставшего на задние лапы гигантскогомедведя. Простой дубовый стол, рассчитанный на восемь человек, обозначалграницы столовой. На кухне была дровяная печь, в гостиной — камин, когдатопилось и то и другое, ты буквально одуревал от жары, хотя за окном и быломинус двадцать. Западная сторона представляла сплошное окно, выходившее надлинный крутой обрыв. В семидесятых здесь прошел пожар, и мертвые скрученныедеревья до сих пор чернели сквозь белые снежные вихри. Джоунси, Пит, Генри иБив назвали обрыв Ущельем, потому что именно так именовал его отец Бива и егодрузья.

— О, слава Богу, слава Богу, и вам тоже спасибо, — твердилмужчина в оранжевой кепке, и когда Джоунси ухмыльнулся такому потокублагодарностей, незнакомец визгливо рассмеялся, словно хотел сказать: да,понимаю, что это смешно, но ничего не могу с собой поделать.

Он принялся глубоко дышать, вдруг став похожим на одного изтех гуру-наставников, которых так часто показывают по кабельному телевидению. Ина каждом выдохе выпаливал очередную фразу:

— Господи, прошлой ночью я в самом деле думал, что мнеконец… было так холодно, и воздух сырой, я это помню… помню, как думал, оГосподи, о Боже, что если все-таки пойдет снег… раскашлялся и не могостановиться… что-то шуршало в кустах, и я сообразил, что нужно бы перестатькашлять, что если это медведь или… знаете… раздразнить его… только я всекашлял, и оно… оно… знаете… просто девалось куда-то…

— Вы видели ночью медведя?

Джоунси был восхищен и потрясен. Он слышал, что здесьводятся медведи: старик Госслин и его пьянчуги-приятели обожали рассказыватьмедвежьи истории, особенно приезжим, но при мысли о том, что этот бедняга,потерявшийся во тьме, столкнулся с чудовищем, волосы вставали дыбом. Все равночто слушать повествование матроса о встрече с морским змеем.

— Не знаю, что это было, — сказал мужчина, неожиданно метнувв сторону Джоунси такой хитрый взгляд, что тому стало не по себе. — Не могусказать точно, потому что к тому времени молнии уже не сверкали.