Ментор черного паука - Нина Малкина

— Надалия, — одна из студенток отделяется, бежит к моей спутнице. — Ты ранена, нам надо уходить.

— Нет, — решимость в её голосе звенит сталью. — Уведи перфокурсников, Мотана. Глупые нефинные дьети, зачем вы нарушили прафила?

— Мы хотели посмотреть площадь Хвоста дракона, — пищит самая маленькая из девушек.

— Немедльенно убирайтесь! — прикрикивает ректор.

— Ты должна пойти с нами, — настаивает Мотана, пытаясь схватиться за складки мантии. — Ты ректор академии, сейчас ты должна быть там!

— Мотана, ты сам а́ я разумн а́ я из фсех и лучш а́ я из уч е́ ниц, что к о́ гда-либо фидела Кроуницкая академия, — Надалия Аддисад берёт в ладони лицо девушки и смотрит в глаза. — И моя мейлори. Я д о́ лжна защ и́ тить тебя и фсех вас. Пр о́ шу тебя, иди. Сохрани академию. Собьерите там фсех жительей, которых успеете до заката. Скажи м а́ гистру Рутзскому, пусть прикажет ключнику закрыть все дфери и снарьядит защитные башни. Найди м а́ гистра факультета Рефда, пусть возвьедёт защитный куп о́ л и раздаст артьефакты с террескатами тем, кто может их активирофать. Это защ и́ тит от яда икша, если кто-то из них прорфётся за стены.

— Ты сама всё это сделаешь! — из глаз Мотаны катятся слёзы.

— Если я сейчас уйду с фами, никто не выжифьет, — ректор дрожит, запинается, но старается не показывать этого. — Я смогу их зад е́ ржать, чтобы вы успели подготофиться.

— Нет! — Мотана хватает её за руки, прижимается к своему ментору. — Я не уйду без тебя.

Глаза наполняются чужими слезами, сердце стучит сильнее. Руки сами собой поднимаются к груди, складываются одна на другой. Должно быть, эта я сейчас печальна.

— Студьентка Лавбук, прояфите сдержанность! — встряхивает ректор Аддисад свою мейлори. — В о́ зьми себя в руки! Десятки студьентов и тысячи жител е́ й нуждаются в тфоей помощи гораздо больше, чем я. Даже хотя бы эти детьи. Об е́ щай, что сохр а́ нишь академию.

Первокурсники в львиных капюшонах мнутся, прячут взгляд. Самая маленькая из девушек хнычет, утирая нос рукавом. Я оборачиваюсь и вижу, как вода за спиной вздымается, омывает пристань волнами, оставляя на её поверхности коричневые скрюченные тельца. Они кряхтят, поднимаются, нелепо отряхиваются.

— Обещаю, — обречённо сдаётся студентка Лавбук, глядя за спину ректора. — Сделаю всё возможное.

— Ну, идите же, — ректор Аддисад отталкивает свою мейлори и повышает голос: — Прочь!

Мотана смотрит на ректора неотрывно, и взгляд её полон слёз и отчаяния. И я обнаруживаю, что распознаю на вид чужие эмоции, хотя совсем не чувствую те, что испытывает мой проводник. Студентка Лавбук со стоном отворачивается, что-то кричит первокурсникам, и те срываются с места. Надалия Аддисад смотрит им вслед несколько секунд, и я терпеливо жду продолжения. Она поворачивается и пытается мне что-то сказать, но я впервые слышу свой голос.

— Даже не думай меня прогонять, — строго перебиваю я. — Я тебе не мейлори. Её связь с тобой может позволить ей покинуть тебя. Моя же — никогда.

К моему удивлению, Надалия Аддисад улыбается и согласно кивает. Корявые монстры уже высыпали на берег, собрались в небольшую стайку. Я снова поскальзываюсь в своей неудобной обуви и падаю, привлекая внимание жутких созданий. Они вскидываются и бегут прямо на нас, но вода потоком откидывает их назад. Надалия читает воззвания к Вейну, и тот наполняет её ладони голубой магией. Руки ректора направляют мощные тяжёлые струи, отбрасывающие щуплые тельца. Каждый их них, барахтаясь, светится фиолетовой аурой, и рядом появляются десятки, сотни их собратьев. Я вскрикиваю, подбегаю к Надалии и кладу ладони ей на грудь, ощущая в ней боль и дрожь. Мои руки светятся магией исцеления, и тело смягчается, но я не чувствую слабости.

— Ты у меня сильная, — хвалю я, обнимая голову женщины. — Настоящая защитница, львица!

— Жаль, что не крылат а я, — хрипло смеётся в ответ ректор. — Надо было б е́ жать не в Кфертинд, а в Веллапольское кньяжестфо.

— Теперь уже поздно бежать, Нади, — её дрожь передаётся мне, и мы обнимаемся, стараясь поддержать друг друга.

— Стой здесь, — устало приказывает Надалия, отстраняясь. — Я поз о́ф у, когда понад о́ бится тфоя помощь.

Она тяжело идёт к пристани. Икша заполнили берег легионом, сливаясь с Кроуницкой липкой грязью, катаясь по земле, барахтаясь, клацая жуткими челюстями. Услышав шаги ректора, они бегут к ней, облепляют саранчой. Я стою недвижно, чтобы не привлечь внимания, но едва не падаю, когда острые зубы вонзаются в плечо ректора Аддисад. Она молчит, только тихо читает заклинание, сжимая тиаль. От укусов на её теле почти не остаётся живого места, мантия падает, обнажая рваные раны.

— Во имья Тимберии! — успевает выкрикнуть Надалия Аддисад. — Во имья Кфертинда! Eman michi'tum del Veine!

Море поднимается волной по всему широкому берегу, наползает на город, топит в своих водах его набережные, мостовые, прибрежные дома и лавочки. Вода полностью скрывает невысокую фигуру мага стихии Вейна, задерживается на несколько секунд — и откатывается мощной волной, смывая всех грязекровок, унося их в свои холодные тёмные воды. Я чувствую солёный вкус и не понимаю, задело ли меня волной или я вся мокрая от слёз. Ищу глазами Надалию, но её нет там, где она стояла. Она лежит у самой кромки, вся в крови и морской пене.

— Нади! — подбегаю к ней, кладу ладони на грудь, взываю к Девейне.

— Остан о́ вись, — она убирает мои руки, хотя всё ещё нуждается в помощи. — Слишк о́ м много ран и совсьем нет м а́ гической силы. Это не поможет.

Голос её едва слышим за плеском прибоя, но я знаю, о чём она говорит.

— Поможет! — уверяю я, но чувствую, как сама опускаюсь ниже с каждым воззванием, почти падая на грудь ректора.

— Я не жалею, что б е́ жала в Кфертинд, — она шипит от боли, но улыбается. — Это лучшее мест о́ в мире. Он под а́ рил мне лучшее в м о́ ей жизни. Он под а́ рил мне акадьемию. Он под а́ рил мне тебья.

— Я исцелю тебя! — почти кричу ей, уже понимая, что вру.

Краем зрения вижу, как трое икша выходят из ближайшего дома. Они вспыхивают своей фиолетовой магией, но никто не приходит им на помощь. Должно быть, остальные собратья слишком заняты морем. Грязекровки кряхтят и прислушиваются в поисках добычи, но нас пока не замечают. Я смотрю на Нади, что лежит у меня на руках, не отрывая глаз. Наверное, я люблю ректора, потому что не могу бросить её даже сейчас. Она слабеет с каждой секундой, но всё же протягивает руку, чтобы дотронуться до моего лица.

— Дамна… — шепчет ректор Аддисад прежде, чем закрыть глаза.