Ловец снов - Стивен Кинг

— Слава Богу. Хоть небольшая передышка. — Оуэн подошел квешалке, на которой висела гигантского размера куртка с капюшоном и надписьюярко-красными буквами поперек спины: RED SOX WINTER BALL. — Это твоя, Даддитс?

— Ая, — кивнул тот, улыбаясь. — Ука. — И едва Оуэн потянулсяза ней, добавил: — Ы иив ак ы али Оси.

Поняв смысл его слов, Оуэн передернулся от озноба.

«Ты видел, как мы нашли Джози».

Он и в самом деле видел… и Даддитс это знает. Заметил еговчера ночью — или в тот день, девятнадцать лет назад? Неужели, ко всемупрочему, Даддитс способен путешествовать во времени?

Но на расспросы времени не осталось, и Оуэн был почти радэтому.

— Я сказала, что не буду возиться с коробкой, но, конечно,все сделала, — сказала Роберта, глядя, как Даддитс, перекладывая коробку изруки в руку, неуклюже справляется с курткой, тоже подарком от бостонской «Редсокс». На ярко-голубом фоне куртки и еще более ярко-желтом коробки его лицоказалось неестественно бледным. — Я знала, что он поедет. А меня не возьмут.Пожалуйста, Генри, можно я с вами?

— А что, если вам придется умереть у него на глазах? —спросил Генри, ненавидя себя за жестокость. За то, что жизнь так вышколила его.Научила нажимать нужные кнопки. — Хотите, чтобы он все это видел, Роберта?

— Нет, конечно, нет, — устало ответила она и после короткойпаузы добавила, ранив Генри в самое сердце: — Будьте вы прокляты!

Потом подошла к Даддитсу, оттолкнула Оуэна, быстрозастегнула молнию куртки и, взяв его за плечи, всмотрелась в глаза. Маленькая,неугомонная птичка-женщина. Высокий, бледный сын, затерявшийся в огромнойкуртке. Слезы Роберты внезапно высохли.

— Будь хорошим мальчиком, Дадди.

— Уду, ама.

— Слушайся Генри.

— Уу, ама. Уу ууся Ени.

— Не расстегивайся. Кутайся получше.

— А, ама, — послушно вторил Даддитс, которому явно нетерпелось поскорее уйти, и это вновь вернуло Генри к прошлому: походы замороженым, игра в мини-гольф (Даддитс, как ни странно, был прекрасным игроком,только Питу удавалось иногда его побить), путешествия в кино, и всегда«слушайся Генри», или «слушайся Джоунси», или «слушайся друзей», и всегда «будьхорошим мальчиком, Дадди», и всегда «я уу ошим, ама».

Она оглядела его в последний раз.

— Я люблю тебя, Дуглас. Ты всегда был замечательным сыном, ия очень тебя люблю. Поцелуй меня.

Даддитс поцеловал мать; та нерешительно, словно украдкой,погладила его небритую щеку. Вынести это не было сил, но Генри все же смотрел,смотрел, потому что был так же бессилен, как муха, попавшая в паутину. ВсякийЛовец снов был к тому же капканом.

Даддитс еще раз чмокнул мать, но блестящие зеленые глазаперебегали с Генри на дверь. Даддитс торопился. Почему? Знал, что люди, которыеохотятся на Генри и Оуэна, совсем близко? Или для него это — приключение, как впрежние времена, когда их пятерка была неразлучной? И то, и другое? Возможно.

Роберта разжала руки и отступила, с отчаянием глядя на сына.

— Роберта, — прошептал Генри, — почему вы не сказали нам,что происходит? Почему не позвонили?

— А почему вы не приезжали?

Генри мог бы спросить, почему не звонил Даддитс, но это былобы прямой ложью. Даддитс постоянно звонил, с самого марта, когда Джоунси попалв аварию. Он подумал о Пите, сидевшем в снегу рядом с перевернутым «скаутом» иписавшем Даддитс — раз, другой, третий… Даддитс, заточенный на острове«Где-то-там» и умирающий в тюрьме, Даддитс, посылающий призыв за призывом, но вответ — молчание. Наконец, один из друзей явился только затем, чтобы увезтиего, в спешке, с одним пакетом лекарств и коробкой для завтраков. В Ловце сновне было доброты. Они желали Даддитсу только хорошего, даже в тот, первый деньискренне его любили. И все же дошло до такого.

— Береги его, Генри. — Роберта перевела взгляд на Оуэна: — Ивы тоже. Берегите моего сына.

— Мы постараемся, — пообещал Генри.

15

Развернуться на Дирборн-стрит было негде, все подъездныедорожки замело. В разгорающемся свете утра спящий городок напоминал эскимосскийпоселок в тундре Аляски. Оуэн подал «хамви» назад, и так, постепенно, выбралсясо двора и стал пятиться по улице. Огромный кузов неуклюже раскачивался изстороны в сторону. Бампер зацепил какую-то занесенную снегом, припаркованную наобочине машину, послышался звон разбитого стекла, и они снова вырвались череззамерзшие снежные заграждения на перекресток, а затем и на Канзас-стрит.Оставалось выбраться на шоссе. Все это время Даддитс спокойно сидел на заднемсиденье, положив коробку на колени.

Генри, почему Даддитс сказал, что Джоунси хочет войны? Какаявойна?

Генри пытался послать мысленный ответ, но Оуэн больше его неслышал. Байрум на его лице побелел, и стоило почесать щеку, как разомотваливались целые клочья. Кожа под ними выглядела покрасневшей и раздраженной,но ничего не болело.

«Все равно что простудиться, — удивлялся Генри. — Несерьезнее насморка».

— Он не сказал «война», Оуэн.

— Boa, — согласился Даддитс с заднего сиденья и, подавшисьвперед, взглянул на большой зеленый знак с надписью 95 НА ЮГ. — Оси оцет еоу.

Оуэн наморщил лоб: пряди мертвого байрума белесой перхотьюспорхнули на куртку.

— Что…

— Вода, — пояснил Генри, похлопав Даддитса по костлявойколенке. — Он пытается сказать, что Джоунси нужна вода. Только это не Джоунси.Тот, кого он зовет «мистер Грей».

16

Роберта вошла в комнату Даддитса и принялась собиратьразбросанную одежду. Она с ума сходила при мысли о том, как безжалостно и грубовырвали у нее Даддитса, но, наверное, беспокоиться об этом больше не стоит.

Не прошло и пяти минут, как ноги подогнулись, и она едвадоползла до стула у окна. Вид кровати, в которой он провел последний год,преследовал ее. Невозможно было смотреть на подушку, еще сохранившую отпечатокего головы.

Генри воображал, что она позволила Даддитсу уехать, потомучто, как они верили, будущее всего мира зависело от того, найдут ли они Джоунсии как быстро. Но это не так. Она отпустила Даддитса потому, что ОН так захотел.Умирающие получают в подарок бейсболки с автографами; умирающие также имеютправо поехать в путешествие со своими друзьями.

Но как это тяжело.

Как тяжело терять его.