Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Вид у Ингвара был такой, будто его ударили под дых. Спросилзадыхающимся голосом:

– И ты… мне… не… сказал?

– Ты не смог бы утаить, – ответил Олегсочувствующе. – Слишком честен для правителя большой страны. А мнехватало, когда знали только двое, Рудый и Асмунд. Как видишь, получилось.

Ольха вскрикнула, закусила губы. Ее кулаки были прижаты кгруди. Ингвар посмотрел на нее, потом на Олега:

– Ты… был под личиной Тайного Волхва!

Ольха, повинуясь безотчетному порыву, как-то разом оказаласьвозле Олега. Ее руки рывком распахнули рубашку на его груди. Толстая корказасохшей крови шириной в ладонь покрывала безобразный багровый шрам. Края раныеще только стягивались. По всей груди были следы засыхающей сукровицы, она исейчас сочилась из щелочек в коричневой корке.

– Ты… – выдохнула она. – Ты закрыл менясобственным сердцем!

– Ну, не так уж и сердцем, – буркнул Олег. –Между ним и копьем была волчовка и два пальца сала под толстой кожей… Да еще напалец грязи.

– Но зачем? – Глаза Ольхи округлились, как уиспуганного совенка.

Олег кивнул на замершего Ингвара:

– Все дело в его родителях. Я был с ними дружен. Исдуру обещал сохранить его шкурку.

Ольха все еще не понимала:

– Но копье летело в меня?

– Ну и что?

– Не в Ингвара же…

Глаза Олега стали насмешливыми.

– Ты все еще такая дурочка? Всем же ясно, что броскомкопья убили бы Ингвара тоже. Думаешь, он смог бы жить?.. Чертовы гордецы! Неможете сказать друг другу то, что видно даже челяди. О чем воробьи верещат повсей Новой Руси!

Кровь бросилась к щекам Ольхи с такой силой, что в головесладко зашумело. Она поспешно опустила глаза. Ингвар сопел и тоже опускалглаза.

– Гордецы, – повторил Олег почти сотвращением, – любовь – это не когда глазеют друг на друга, а когда вместесмотрят в одну сторону. У вас уже одна душа на двоих! Брысь отсюда, мне надопоговорить с воеводами. Асмунд, Рудый, у меня к вам такой очень важный наказ…

Ингвар, взяв Ольху за руку, вывел за дверь, и они неуслышали, что великий князь наказывал свершить верным воеводам. Не глядя другна друга, прошли в комнату Ингвара. Сердце Ольхи колотилось, кровь приливала кщекам, заливала шею.

Она ждала, что Ингвар в нетерпении, раз уж все запретырухнули, схватит ее в объятия, наконец-то с жаром ринется лишать ее невинности,однако Ингвар усадил ее в кресло, сел на простую лавку напротив. Лицо его быловзволнованное, губы вздрагивали, в глазах была мольба.

Ольха услышала то, что меньше всего ожидала услышать.Страшный рассказ о том, как горько и кроваво объединялись племена в Новую Русь.Тиверцы, к примеру, сопротивлялись долго, а когда победа Олега сталанеизбежной, всем племенем ушли с родных земель. Уличи, хорваты, тишинцы и хатцынастолько хотели уйти от жестокой власти Олега, что переправились даже заДунай, заняли там земли.

Чудь, не имея сил для борьбы, но и не желая покоритьсяжестоким русам, принесла в жертву все племя с детьми и стариками. Вырылиогромные ямы, соорудили над ними навесы с холмами земли, а потом подрубилистолбы и похоронили себя заживо. Зато в родной земле близь своего Чудского озера…Типичи дрались отчаянно и погибли все до единого. Урюпинцы ушли в леса, след ихпотерялся.

Когда Ингвар закончил рассказывать о становлении Руси – когоубили, кого тайно зарезали, кого предали, – она долго молчала. Спросиланаконец:

– Не понимаю… Ты хочешь, чтобы я судила тебя?

– Да, – ответил он тихо.

Она покачала головой:

– Я могу любить тебя… и люблю. Когда ты ранен – яистекаю кровью. Я могу страдать по тебе или без тебя, могу дожидаться тебя, носудить… нет, не могу.

Он уронил голову:

– Я не уверен, что прав в том, что делаю.

– Мужчина, – медленно сказала она с насмешливымупреком. – Во всем и прежде всего мужчина! Мужчина и его дело. Я ведьпредложила больше, чем суд в твою пользу. Прав ты или нет, я люблю тебя! Ипойду с тобой. Куда бы ты ни шел и что бы ни делал.

Ингвар со вздохом облегчения бросился к ней с такойпоспешностью, что упал на колени. Она обхватила его голову, прижала к груди, аон обхватил ее колени, застыл, чувствуя, что это и есть вирий, и слышал, какнад головой шуршат крылья берегинь, а русалки поют серебряными голосамисвадебные песни.

Он все еще стоял перед ней на коленях, когда послышалисьшаги великого князя. Ингвар с великой неохотой поднялся. Сейчас не хотел никоговидеть, даже князя, заменившего погибших родителей.

Олег шагнул через порог, и Ольха тихонько вскрикнула. Князьбыл вылитым древлянином, только что без бороды: в простой душегрейке из волчьейшкуры, волосы свободно падают на плечи, на лбу перехвачены не золотым обручем,а простым ремешком. Руки голые до плеч, на груди волчовка распахивается допояса. Только теперь Ольха увидела, насколько могуч великий князь на самомделе. Плечи огромные и блестящие, как валуны, под темной от солнца кожейперекатываются чудовищные мышцы. Грудь широка, Ольха сперва решила, что этопанцирь из темной меди. На руках князя браслеты у предплечья – булатные сневедомым узором, и по широкому браслету на запястьях – толстых, можно отражатьудары ножа, а то и меча.

В руке Олег держал красиво выделанную доску с натянутымижилками разной толщины. Доска была украшена затейливой резьбой.

– Простите, – сказал он с порога, – помешал,но дело того стоит.

Ингвар смотрел исподлобья. Тут все лето дергался, страдал,пытался спасти обломки Новой Руси, а этот под личиной Тайного Волхва наблюдал,оценивал, а то и посмеивался!

– Передашь Бояну, – сказал Олег.

Ингвар взял доску, смотрел тупо:

– Как он?

– Нога срублена начисто. Руки целы, это главное. Онвсегда хотел научиться на гуслях, сейчас самое время… Он, можно сказать, толькосейчас жить начинает.

Ингвар осторожно положил гусли на стол. Олег, погладив Ольхумимоходом по голове, подошел к окну. Сказал, не оборачиваясь:

– Да, пролилась кровь. Даже немало… Зато все наконецпоняли. И русы, и славяне. Все годы, когда держал власть в кулаке, слышал одни проклятия.Мы-де захватчики, грабители, дармоеды при мечах, кровопийцы, душегубы… Вот идал им свободу. Разнуздал, бросил поводья: скачи, славянство! Доскакались.Телегу растрясли, а потом вовсе вверх колесами в канаве… Теперь будет легче. Ая наконец смогу уйти.

Он сказал так просто, что Ольха лишь непонимающе распахнулаглаза, а Ингвар раздраженно дернулся: