Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Ингвар с сомнением смотрел, как необъятный двор заполняется шумнымнародом. Его русы совсем растворились среди полян и мери, там же группкадревлянских витязей, что держатся все еще тесной стайкой, рослая изагадочноглазая пермь, гонцы курян, а теперь еще и могучая дружина бойков!

Олег на таких пирах велел убирать со стен мечи и секиры.Гости все оружие, кроме ножей на поясах, оставляли в сенях под присмотромкняжьих дружинников. Но сейчас все идет наперекосяк, прибывают из разных мест,прямо с улицы садятся во дворе за столы. Ингвар махнул рукой: будь что будет. Ужепоздно разоружать. Да и кто дастся?

Ольха, явно сговорившись с воеводами, умело рассаживалагостей так, что все старшие оказались за одним столом с Ингваром и с нею,Ольхой Древлянской, а младшую дружину рассадили вперемешку. Древляниноказывался бок о бок с полянином или курянином, бойк с мерей, а весянин сдулебом. У каждого из-за плеча выглядывает либо меч, либо боевой топор, укаждого нож на поясе. Ингвар холодел от недоброго предчувствия, кус в горло нелез.

Как владетеля этого дома-крепости или по какой другойпричине, но его усадили на самом высоком кресле, резном и со спинкой, по правуюруку сидела Ольха, по левую Асмунд усадил прибывшего княжеского сына бойков,донельзя удивленного и гордого такой честью. Асмунд и Рудый, переглянувшись,ушли за столы к младшей дружине. Их цена не упадет, если даже пообедают снищими и бродягами.

Бойки цвели улыбками, донельзя гордые, довольные. С любовьюсмотрели на своего юного князя и с благодарностью – на Ингвара, воеводукиевского, соратника и воспитанника Олега Вещего.

Ольха с удивлением присматривалась к вождям и князьямплемен. Нужда заставляет объединяться и лютых врагов, но здесь ни один небросает злобных взглядов на русов. А как совсем недавно кипели ненавистью!Прямо дым из ноздрей валил, а из пастей – огонь…

Небо было синее, холодное, но солнце все еще грело –напоследок. Воздух оставался холодным, по-осеннему чистым, гости чувствовали наспинах и лицах ласковые ладони осеннего солнышка с его прощальным теплом.

Ольха во все глаза, будто увидела впервые, смотрела назолотую и серебряную посуду на столах. Под золотым солнцем богатство заблисталоеще ярче! А Ингвар, похоже, собирал, или это его мать собирала, не простобогатые вещи, а красивые.

Из золотого кубка, подумала она, да еще с каменьями набоках, и простая бражка покажется заморским вином. Похоже, даже бойки и лемки сих сокровищами гор не зрели такой красоты.

Пир только начался, но, несмотря на обилие вина, хмельногомеда, сытной еды, лица гостей оставались невеселыми. А вождь тишковцев едваотпил из серебряного кубка размером с бычью голову, как тут же с грохотомопустил его на стол.

– Да будь это все проклято!

Рядом вздрогнули от его громового голоса. Ингвар напрягся,бросил взгляд на стену, где висят мечи и топоры. Если сейчас начнется, если рукипьяных гостей потянутся к оружию…

А захмелевший вождь тишковцев прорычал:

– Будь прокляты те, кто запихнул змею в конский череп!

Ольха вздрогнула. После этих слов в тишковца должны полететьножи, топоры, кубки со стороны славянских гостей, его должны растерзать голымируками… но все молчали, отводили глаза. И она с внезапным потрясением поняла,что уже все думают одинаково, только никто не решается признать страшную дляних истину. Сюда съехались те, кому потребовалась твердая власть, кто жаждетпрекратить распри. Съехались к русам, но уже здесь или еще по дороге сюдапоняли, что и кровавый князь Олег только и делал, что не позволял племенамбросаться одно на другое.

– Да, – сказал наконец Кремень, воевода бойков. Онповесил седую голову. – Будь здесь Вещий Олег, столько бы крови непролилось.

Ольха украдкой оглядывала застолье. Никто не поморщился,когда Кремень назвал Олега Вещим.

– Так то Олег, – вздохнул другой вождь, он привелотряд рашкинцев. – Он зрел грядущее, а правил племенами, хоть и был русом…все же мудро и расчетливо. А кровь, что ж, любая власть стоит на крови.

– У него закон был один для всех, – вспомнилтретий, – что для руса, что для полянина, что для мери. Виданное ли дело?

Сруль, он сидел на краю стола, осматривался в тревоге,улыбался всем, скрывая напряжение. Ингвар, к его удивлению, допустил его застол для знати, дескать, торговец поездил, повидал свет, а таких уважают влюбом племени. Все же Сруль помалкивал, со всеми соглашался, старался держатьсянезаметно. Но сейчас не выдержал, вздохнул так горестно, что на него началиоглядываться.

Он сказал торопливо:

– Простите! Душа слезами обливается. По всем землям ямог возить товары без охраны! Двадцать лет не знал, что такое разбойники.Двадцать лет я наперед знал, сколько заплатить за переезд через мост, сколькоза въезд в городские ворота… И с каждым годом земли, где правил закон Олега,расширялись к радости тех, кто сам себя защитить не может… А что теперь?

Только переглянулись, ибо не то что от племени к племени,даже из веси в весь трудно проехать, чтобы не быть убиту и покалечену, а еслиповезет, лишь ограблену.

– Если бы воротился Олег, – выкрикнул Кремень смукой, – я бы первым сложил перед ним меч!

– Да и я рази стал бы воевать? – бросил рашкинецтоскливо. – Это все от дури нашей славянской.

Рудый, зорко посматривая по сторонам и прислушиваясь, вдруготшвырнул турий рог, расплескивая красное вино, вспрыгнул двумя ногами прямо настол. Голос воеводы русов был сильным и звучным:

– Вы хотите Олега обратно?

За столом умолкли разговоры, за соседним оборваласьнестройная песня. На него смотрели с недоумением и любопытством. Рудого знали,но никто не мог предсказать, каких шуточек от него дождешься в этот раз.

– Да, – был разноголосый ответ. – Ну и чо?

– Если бы боги вернули его…

– Олег был настоящим князем…

– Олег…

Рудый простер ладони, утихомиривая крики:

– Тогда почему не просить богов вернуть его? Если волянаша будет сильна и едина, то боги не могут удержать его в… гм… вирии.

Ольха ощутила, что напряженно прислушивается. Рядом вздохнули задержал дыхание Ингвар. Он чуть наклонился вперед, вслушиваясь ивсматриваясь. Ольха тоже наклонилась, их плечи соприкоснулись. Страннаяживительная мощь пробежала от плеча по ее телу, ослабила ноги, и в животе сталогорячо и тяжело.

Кто-то крикнул в тишине:

– Что ты мелешь? Где такое слыхано?

Рудый ответил напряженно, оглядываясь и пятясь, уже явножалея о том, что предложил:

– У нас, у русов, такое уже бывало. Однажды таквызволили из вирия нашего великого предка Руса. Правда, когда он явился, отнего здорово несло серой и паленой шерстью… Ну, наверное, такой уж там вирий.Конечно, можно вызволять только умерших безвременно. А вот тех, кто мрет отстарости, того даже боги вернуть не берутся.