Ловец снов - Стивен Кинг

Он оказывается на берегу большого тихого озера (в сухом ижалком канзасском городке его детства не было и не могло быть никаких озер), ихотя озеро невыразимо прекрасно, и луна отражается в его глубинах, какзажженная лампа, его терзает страх, потому что оно преградило ему дорогу, а онне умеет плавать.

Он падает на колени прямо на берегу — до этого места сонничем не отличался от прежних, но вместо того, чтобы увидеть отражение ЭТОГО внеподвижной воде — ужасного чучела с набитым ватой мешком вместо головы ираздутых рук в синих перчатках, — смотрит на Оуэна Андерхилла с лицом, покрытымкрасной сыпью. В лунном свете байрум кажется огромными черными родимымипятнами, губчатыми и бесформенными.

Детский сон обычно прерывался на этом месте (он просыпался сгордо вставшим концом, хотя одному Богу известно, откуда может взяться уребенка такая странная реакция), но на этот раз ОНО… Андерхилл действительнокоснулся его, отраженные в воде глаза блеснули укоризненно. А может, ивопрошающе.

Потому что ты ослушался приказа, дружище. Потому чтопереступил Черту.

Он поднял руку, чтобы оттолкнуть Оуэна, сбросить его ладонь…и увидел в свете луны свои пальцы. Они были серыми.

Нет, сказал он себе. Это всего лишь лунный свет.

Но почему у него только три пальца? В этом тоже виноватлунный свет?

Оуэн, касающийся его, награждающий мерзкой болезнью… и всеже смеющий обращаться к нему.

6

Босс! Проснитесь, босс!

Курц открыл глаза и с недовольным бурчанием приподнялся,одновременно откидывая руку Фредди, правда, лежащую не на плече, а на колене.Со своего места Фредди дотянулся только до колена и теребил его, но и это былоневыносимо.

— Я не сплю, не сплю. — В доказательство он поднес к глазамсвои ладони. Не младенчески-розовые, конечно, до этого далеко, но совсем несерые, и на каждой традиционные пять пальцев. — Который час, Фредди?

— Не знаю, босс. Пока еще утро, все, что можно сказать.

Ну конечно. Часы, похоже, гикнулись всерьез. Даже егокарманные стоят. Курц, такая же жертва современности, как остальные, забыл ихзавести. Но обладая острым ощущением времени, он на глазок прикинул, что сейчасоколо девяти, значит, он успел прихватить часика два. Немного, но ему вполнедостаточно. Он чувствовал себя лучше. Достаточно хорошо, чтобы услышать тревогув голосе Фредди.

— Что стряслось, дружище?

— Перли говорит, что он потерял контакт. Со всеми. Последнимбыл Оуэн, но и он пропал. Перли считает, что он, должно быть, победил грибок.

Курц поймал в зеркальце заднего обзора мертвенную «я васвсех надул» ухмылку.

— В чем дело, Арчи?

— Ни в чем. — Арчи, казалось, немного оживился и успокоилсязато время, что проспал Курц. — Я… босс, неплохо бы глотнуть воды. Я неголоден, но…

— Мы могли бы заехать за водой, — кивнул Курц. — Будь у насконтакт. Но если мы потеряли всех, того парня Джоунси, Оуэна и Девлина… что ж,ты меня знаешь, дружище. Подыхая, я вцепляюсь намертво. И потребуются двахирурга и пистолет, чтобы оттащить меня. Можешь умирать от жажды, пока мы сФредди будем обшаривать ведущие на юг дороги в поисках следов. Если, разумеется,ты не согласишься нам помочь. Давай, Арчи, и я прикажу Фредди остановиться упервого же магазинчика. Лично потрушу в «Стоп-н-гоу», или «Севн-Илевн» и куплютебе самую большую бутылку «Поленд Спринг» из холодильника. Ну как звучит?

Звучало неплохо, судя по тому, как жадно Перлмуттерпричмокнул и облизал губы (Рипли на губах и щеках был в полном цвету, кое-гдекрасноватый, но в основном темно-бордовый), но взгляд по-прежнему оставалсяхитро-оценивающим. Глаза, обрамленные коростами грибка, шустро бегали изстороны в сторону. Курц мгновенно поставил диагноз. Все признаки налицо:бедняга спятил, возлюби его Господь. Возможно, рыбак рыбака видит издалека, какпсих — психа, поэтому Курц был уверен, что не ошибся.

— Я признался, как на духу. Потерял с ними связь, — сказалАрчи, но при этом приставил палец к носу и лукаво взглянул в зеркало.

— Как только мы схватим их, думаю, парнишка, у нас есть всевозможности подлечить тебя, — заверил Курц своим самым сухим, официальнобезразличным голосом. — Так с кем ты контачишь? С Джоунси? Или этим новымтипом, Даддитсом? (Курц произнес это имя, как «Дад-Датс».)

— Не с ним. И ни с кем.

Но палец по-прежнему приставлен к носу, взгляд по-прежнемуозорной.

— Скажи, и получишь воду, — настаивал Курц. — Продолжай испытыватьмое терпение, солдат, и я всажу в тебя пулю и выкину на снег. Давай прочти моимысли и скажи, что я лгу.

Перли угрюмо взглянул на него в зеркальце и сказал:

— Джоунси и мистер Грей все еще на шоссе. Где-то рядом сПортлендом. Джоунси велел мистеру Грею объехать город по автостраде № 295.Только не словами. Мистер Грей в его голове, и когда хочет чего-то, простоберет это, и вся недолга.

Курц с возрастающим благоговением слушал его речь, наспехпроизводя расчеты.

— Собака, — продолжал Перли. — С ними собака. Лэд. Это я сним на связи. Он… такой же, как я. — Их взгляды снова встретились в зеркале,только на этот раз в глазах Перли не было хитрости. Ее вытеснило жалкое подобиеполунормальности. — Думаете, у меня в самом деле есть шанс стать… ну… знаете…самим собой?

Курц, понимая, что Перли в любую минуту сможет проникнуть вего мысли, решил действовать осторожно.

— Вероятно, существует возможность освободить тебя от твоегобремени, особенно если найдется понимающий доктор. Да, такое вполнеосуществимо. Побольше хлороформа, и когда проснешься… пуф, и все. — Курцпоцеловал кончики пальцев и повернулся к Фредди. — Если они в Портленде, насколько мы отстаем?

— Миль на семьдесят, босс.

— Тогда прибавь немного, благодарение Господу. Постарайся несверзиться в кювет, но пошевелись.

Семьдесят миль. И если Оуэн, Девлин и «Дад-Датс» знают то,что и Перлмуттер, они тоже идут по следу.

— Давай уточним, Арчи. Мистер Грей сидит в Джоунси…

— Да…

— И с ними собака, умеющая читать мысли?

— Нет, она их слышит, но не понимает. В конце концов этовсего лишь собака. Босс, я пить хочу.

Он слушает пса, как какое-то гребаное радио, удивился Курц.

— Фредди, следующий поворот. Воды везде полно, хоть залейся.

Ему до смерти претило останавливаться и терять время, ноПерлмуттер нужнее. Перли необходим ему относительно живым и в хорошемнастроении.