Ловец снов - Стивен Кинг

— Разве такое возможно? — прошептал Джоунси.

Он стоял у стола, заложив руку за спину, словно позируя дляпортрета. Но свидетельство было налицо, если глаза его не обманывали. Комнатаувеличилась в размерах.

Генри должен прийти. Если с ним Даддитс, значит, мистер Грейнигде не скроется, сколько бы машин ни менял, потому что Даддитс видит линию.Он привел их во сне к Ричи Гренадо, позже, наяву, — к Джози Ринкенхауэр, итеперь станет направлять Генри, так же легко, как нацеленная на лисью норугончая — своего хозяина. Беда в форе, проклятой форе, которую сумел заполучитьмистер Грей. Час, не меньше, а то и больше. И как только мистер Грей сброситсобаку в шахту опоры № 12, все кончено. Теоретически, правда, еще есть времяперекрыть подачу воды в Бостон, но разве Генри убедит кого-то предпринять стольэкстренные, грозящие бедой, разрушительные меры? Весьма сомнительно. А те люди,вдоль всего акведука, к которым вода попадет сразу же? Шестьдесят пять тысяч вУэйре, одиннадцать — в Этоле и сто пятьдесят — в Уорчестере. У них останетсявсего несколько недель жизни. А может, и дней.

Неужели нет способа задержать сукина сына? Дать Генри шанспоймать его?

Джоунси поднял глаза к Ловцу снов, и в комнате что-то тут жеизменилось… какой-то вздох, вроде того звука, что, как принято думать, издаютдухи на спиритических сеансах. Но это не дух, откуда тут дух?

Все же Джоунси поежился. Глаза наполнились слезами. Напамять пришла строчка из Томаса Вулфа: «Все потеряно: камень, лист, ненайденнаядверь».

Томас Вулф, считавший, что тебе больше не суждено вернутьсяв дом родной.

— Даддитс? — прошептал он. Волоски на затылке встали дыбом.— Даддитс, это ты?

Никто не ответил… но, взглянув на стол, где валялсябесполезный телефон, он обнаружил, что добавилось кое-что новое. Не камень, нелист, не ненайденная дверь, а доска для криббиджа и колода карт.

Кто-то хотел сыграть с ним.

13

Болит. Теперь все болит. Везде. Сильно. Мама знает: онсказал маме. Иисус знает: он сказал Иисусу. А Генри не сказал. У Генри тоже всеболит, Генри устал и очень печальный. Бивер и Пит на небесах, где восседаютподле Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли, отныне и вовеки веков, радиБога, о Господи! От этого ужасно грустно, они были хорошими друзьями и никогдане смеялись над ним. Однажды они нашли Джози, и как-то видели высокого такогопарня, ковбоя, а еще играли в игру.

Это тоже игра, но раньше Пит все повторял: «Даддитс, неважно, выиграешь ты или проиграешь, главное, КАК играть», но теперь это важно,так сказал Джоунси, пока Джоунси трудно расслышать, но скоро будет получше,очень скоро. Если бы только боль унялась. Даже перкосен не помог. В горлескребет, тело трясется, а в животе противно ноет, вроде как хочется сделатьпук-пук, вроде как, но на самом деле ему вовсе не хочется делать пук-пук, акогда он кашляет, иногда во рту делается кровь. Неплохо бы поспать, но Генри иего новый друг Оуэн, который был с ними в тот день, когда они нашли Джози, такони все твердят: «Если бы мы могли задержать его, если бы мы могли выигратьвремя…» — и поэтому приходится не спать и помогать им, но нужно закрыватьглаза, чтобы услышать Джоунси. А они думают, что он спит. Оуэн говорит: «Нестоит ли нам разбудить его, вдруг этот сукин сын свернет куда-нибудь?» А Генриотвечает: «Говорю же, я знаю, куда он направляется, но мы разбудим Дадса какраз перед 1-90, чтобы не гадать. А пока пусть поспит, Господи, как же онизмучен». И снова Генри, но на этот раз не вслух. Мысленно:

Если бы только задержать сукина сына.

Глаза закрыты. Руки сложены на ноющей груди. Дыханиемедленное. Мама велела дышать медленно, когда кашляешь. Джоунси не мертв. Не нанебесах вместе с Бивером и Питом. Но мистер Грей сказал, что Джоунси заперт, иДжоунси ему поверил. Джоунси в офисе, ни телефона, ни факса, трудно связаться,потому что мистер Грей злой и мистер Грей напуган. Боится, что Джоунси узнает,кто на самом деле заперт.

Когда они болтали больше всего?

Когда играли в игру.

Игра.

Его снова трясет. Нужно как следует подумать, а это больно,это крадет последние остатки сил, но теперь это больше, чем игра, теперь важно,кто выиграет, а кто проиграет, поэтому он тратит силы, делает доску и карты,Джоунси плачет, Джоунси думает, все потеряно, но Даддитс Кэвелл не потерялся,Даддитс видит линию, линия идет к офису, и на этот раз он сделает куда больше,чем просто вставит колышки.

Не плачь, Джоунси, говорит он, и слова, как всегда, звучат вего мозгу отчетливо и ясно. Это глупый рот вечно коверкает их. Не плачь, я непотерялся.

Глаза закрыты. Руки сложены.

Там, в офисе Джоунси, под Ловцом снов, Даддитс играет вигру.

14

— Я засек собаку, — устало сообщил Генри. — СобратаПерлмуттера по несчастью. Я его засек. Мы немного ближе к ним. О Господи, еслибы только нашелся способ попридержать его!

Пошел дождь, и Оуэн от души надеялся, что они успеютпересечь зону заморозков, прежде чем снег превратится в слякоть. Ветербуйствовал с такой силой, что «хамви», казалось, вот-вот слетит с шоссе. Былуже полдень, а они все еще ехали между Сейко и Бидфордом. Оуэн глянул взеркальце заднего обзора на Даддитса. Глаза закрыты, голова на спинке сиденья,исхудавшие руки сложены на груди. Лицо зловеще пожелтело, но из уголка ртатянется ярко-красная ниточка.

— Твой друг может помочь? — прошептал Оуэн.

— Думаю, пытается.

— Вроде ты сказал, что он спит.

Генри повернулся, взглянул на Даддитса и вздохнул:

— Я ошибся.

15

Джоунси сдал карты, сбросил две из своей взятки в криб, взялдругую взятку, за Даддитса, и добавил в криб еще две.

— Не плачь, Джоунси. Не плачь. Я не потерялся.

Джоунси поднял глаза к Ловцу снов в полной уверенности, чтослова исходят оттуда.

— Я не плачу, Дадс. Аллергия чертова, только и всего. Ноесли ты хочешь играть…

— Два, — объявил голос из Ловца снов.

Джоунси выложил двойку из взятки Даддитса — неплохое начало,— потом сыграл семеркой из своей. Всего, значит, девять. У Даддитса на рукахшестерка, вопрос в том, станет он или нет…

— Шесть за пятнадцать, — прозвучал голос из Ловца снов. —Пятнадцать за два. Поцелуй меня в задницу!

Джоунси невольно засмеялся. Это, конечно, Даддитс, сомненийнет, но до чего же похоже на Бива!