Ловец снов - Стивен Кинг

Даддитс взглянул на него затянутыми пленкой боли глазами ипокачал головой. Оуэн в бессильной злобе ударил себя по бедру. Даддитс облизнулгубы и исторг два хриплых слова.

Оуэн расслышал их, но не понял.

— Что? Что он сказал?

— «Только Джоунси».

— И что это означает? При чем тут Джоунси?

— Полагаю, только Джоунси сможет его остановить.

«Хаммер» снова пробуксовал, и Генри схватился за сиденье.Холодная рука стиснула его пальцы. Даддитс впился в него отчаянным взглядом. Онпытался говорить, но вместо этого вновь разразился кашлем, ужасными, лающими,рвущими грудь звуками. На губах показалась кровь, светлая, почти розовая, ипузырящаяся. Легочная.

Но хотя судороги сотрясали тщедушное тело, хватка Даддитсане ослабла.

— Подумай это мне, — попросил Генри. — Можешь подумать мне,Даддитс?

Несколько мгновений ничего не происходило, но потом ледянаярука Даддитса сжалась с поразительной силой. Взгляды их скрестились и застыли.Потом Даддитс и защитная обшивка «хамви» куда-то исчезли вместе с застарелымзапахом выкуренных украдкой сигарет. Вместо этого возник телефон-автомат,старомодный, с отверстиями различного размера, одно для четвертаков, одно длядаймов, одно для никелей. Рокот мужских голосов, и почти непрерывные«клик-кляк», чем-то до боли знакомые. Он вдруг понял, что это стук шашек одоску. Он смотрит на телефон в «Госслине», тот самый, с которого они звонилиДаддитсу после смерти Ричи Гренадо. Собственно, звонил Джоунси, потому что унего единственного имелся номер, на который можно было прислать счет. Остальныесобрались вокруг, даже не сняв курток — в магазине холодно, как на улице,несмотря на то что тут в дровах недостатка нет. Но старик Госслин удавится,прежде чем подбросит в печку лишнее полено, скряга несчастный, жопа с ручкой.Над аппаратом две таблички. Одна с просьбой не занимать телефон больше пятиминут. Вторая…

Скрежет, глухой удар, звон. Даддитса отбросило на спинкукресла Генри, а самого Генри — носом в приборную доску. Их руки расцепились.Оуэн съехал с дороги в кювет. Впереди чернели уходящие в густеющий снег следы«субару».

— Генри! Ты в порядке?

— Да. А ты, Дадс? О'кей?

Даддитс кивнул, но ушибленная щека чернела с поразительнойскоростью.

Ваша Лейкемия Трудится За Вас.

Оуэн включил первую скорость и начал потихоньку выбиратьсянаверх. «Хамви» стоял к дороге под опасным, градусов в тридцать, углом, нодовольно быстро послушался водителя и повел себя смирно, если учестьпредшествующие обстоятельства.

— Пристегни ремни. Сначала его.

— Он пытался сказать мне, что…

— Плевать я хотел на все, что он пытался тебе сказать. Наэтот раз все обошлось, а в следующий — мы можем перевернуться вверх колесами.Пристегни сначала его ремень, потом свой.

Генри молча подчинился, пытаясь одновременно вспомнитьнадпись на другой табличке. Что он сказал? Что-то насчет Джоунси.

Только Джоунси способен остановить мистера Грея, и этоЕвангелие от Даддитса.

Что было написано на другой табличке?

4

Оуэну пришлось снизить скорость до двадцати. Он на стенкулез от того, что приходится так ползти, но снегопад расходился не на шутку ивидимость упала до нуля.

Как раз перед тем как следы «субару» исчезли окончательно,они наткнулись на машину, застрявшую носом в вымытой водой канаве, пересекавшейдорогу: одна дверца открыта, задние колеса в воздухе.

Оуэн нажал на аварийный тормоз, вытащил «глок» и открылдверь.

— Оставайся здесь, Генри.

Он спрыгнул на землю, подбежал к «субару» и низконаклонился. Генри отстегнул ремень и повернулся к Даддитсу, тяжело дышавшему,распластанному на сиденье. Только ремень и удерживал его в сидячем положении.Одна щека была восково-желтой, на другой расплылся огромный синяк. Из носаснова шла кровь, промочившая насквозь клочки ваты и капавшая на куртку.

— Дадс, мне ужасно жаль, — прошептал он. — Ну и хреньсобачья.

Даддитс кивнул и поднял руки. Он смог продержать их на весувсего несколько секунд, но Генри его жест был вполне понятен. Он открыл дверцуи вылез как раз, когда подбежал Оуэн, на ходу запихивая «глок» за пояс. Снегшел так густо, отдельные хлопья были чуть не с ладонь, и, казалось, воздуха ужене осталось, и при каждом вдохе в легкие попадет пригоршня снежинок.

— По-моему, я приказал оставаться на месте, — процедил Оуэн.

— Я хотел пересесть к нему.

— Зачем?

Генри ответил спокойно, хотя голос слегка подрагивал:

— Потому что он умирает. Он умирает, но думаю, еще успееткое-что мне сказать.

5

Оуэн взглянул в зеркальце заднего обзора, увидел Генри,обнимавшего Даддитса за плечи, удостоверился, что ремни обоих застегнуты, изакрепил свой.

— Держи его крепче, — посоветовал он. — Сейчас начнетсяадская тряска.

Он подал «хамви» назад, включил первую скорость и двинулсячерепашьим шагом, стараясь обогнуть брошенный «субару» с правой стороны, гдетрещина вроде была поуже.

Оуэн оказался прав: тряска оказалась хуже, чем адской. Онмельком увидел, как тело Даддитса беспомощно подскакивает в руках Генри, алысая голова бьется о его грудь. Но они благополучно миновали трещину и сейчаскатили по Ист-стрит. Оуэну еще удавалось разглядеть полузаметенные следы подошвна белой ленте дороги. Мистер Грей жив и функционирует. Если бы толькоперехватить его, прежде чем ублюдок углубится в лес…

Они не успели.

6

Последним нечеловеческим усилием Даддитс приподнял голову, иГенри с ледяным, каким-то обвальным ужасом увидел, что глаза Даддитса тоженаполняются кровью.

Клац. Клац-клац. Хриплые смешки стариков: кому-то удалосьсделать знаменитый тройной ход. В поле зрения снова вплыл телефон. И табличкинад ним.

— Нет, Даддитс, — прошептал Генри. — Не пытайся. Берегисилы.

Но для чего? Для чего, как не для этого?!

Табличка справа:

ОГРАНИЧЬТЕ ВРЕМЯ РАЗГОВОРА ПЯТЬЮ МИНУТАМИ, ПОЖАЛУЙСТА.

Запахи табака, запахи горящего дерева, прокисшего раствораиз бочонка с пикулями. Рука друга на его плече. И табличка слева: