Ангелы и Демоны - Дэн Браун

В то утро шел дождь. Кто-то из прислуги барабанил в дверькамерария, забывшегося прерывистым, неспокойным сном. «Папа, — сказалслуга, — не отвечает ни на стук в дверь, ни на телефонные звонки». Молодойслужка явно был испуган. Камерарий был единственным человеком, которомудозволялось входить в покои папы без предварительного уведомления.

Камерарий вошел в спальню и нашел понтифика в том виде, вкаком оставил его прошлым вечером. Святой отец лежал в постели, и его лицо,искаженное предсмертной судорогой, напоминало личину сатаны, а язык был черен,как сама смерть. Одним словом, в папской постели покоился сам дьявол.

Камерарий не испытывал никакого раскаяния. Он исполнил волюТворца.

Никто не заметит измены… пока. Истину все должны узнатьпозже.

Камерарий объявил страшную новость: его святейшествоскончался от кровоизлияния в мозг. После этого Карло Вентреска стал готовитьсяк проведению конклава.

* * *

Мать Мария прошептала ему на ухо: «Никогда не нарушайданного Богу обета».

— Я слышу тебя, мама, — ответил он. — Наш мирпогряз в безбожии. Человечество надо вернуть на путь веры. Ужас и надежда — нашединственный выход.

— Да, — сказала мама. — Если не ты… то кто?Кто выведет церковь из тьмы?

Ни один из preferiti на это не способен. Все они старцы…ходячие покойники… либералы, которые пойдут по стопам покойного папы. Они,подобно ему, обратятся лицом к науке и будут привлекать к себе новых сторонников,отказываясь от древних традиций. Эти старцы безнадежно отстали от жизни, но темне менее делают вид, что шагают в ногу со временем. Эти их потуги вызывалитолько жалость. Они потерпят крах. Сила церкви не в ее трансформации, а в еетрадициях. Весь мир меняется, но церковь ни в каких изменениях не нуждается. Еезадача — напоминать миру, что перемены не имеют никакого значения. Злопо-прежнему существует! Бог обязательно восторжествует!

Церкви нужен вождь! Старцы не способны зажечь в сердцахпламень веры! Это был способен сделать Иисус — молодой, полный энергии, сильныйи… способный творить ЧУДЕСА.

* * *

— Спокойно пейте чай, — сказал камерарий четыремкардиналам, выходя из личной библиотеки папы. — Я скоро пришлю за вамипроводника.

Preferiti рассыпались в благодарностях. Они были в восторгеот того, что им выпала редкая честь вступить в знаменитый Passetto. Прежде чемудалиться, камерарий открыл замки двери, и точно в назначенное время появилсявосточного вида священнослужитель с факелом в руках. Этот священнослужительпригласил радостно возбужденных кардиналов войти в тоннель.

Из тоннеля они так и не вышли.

«Они будут ужасом. А я стану надеждой».

Нет… Ужас — это я.

* * *

Камерарий, пошатываясь, брел через погруженный в темнотусобор Святого Петра. Каким-то непостижимым образом, прорвавшись сквозь безумие,сквозь чувство вины и отодвинув в сторону образ мертвого отца, к нему пришлоощущение необыкновенного просветления. Голова, несмотря на действие морфина,была совершенно ясной. Это было ощущение собственного высокого предназначения.«Я знаю свою судьбу», — думал он, восторгаясь открывшимся ему видением.

Этим вечером все с самого начала шло не так, как он задумал.На его пути возникали непредвиденные препятствия, камерарий успешно ихпреодолевал, внося необходимые поправки в первоначальные планы. Вначале он немог и предположить, что все так закончится. И лишь теперь узрел величие этогопредначертанного для него Богом конца.

По-иному закончить свое земное существование он просто немог.

Невозможно представить, какой ужас испытал он в Сикстинскойкапелле, задавая себе вопрос, не покинул ли его БОГ. Для каких же деяний он егопредназначил?! Камерарий упал на колени. Его одолевали сомнения. Клирикнапрягал слух, чтобы услышать глас Божий, но слышал только молчание. Он молилБога ниспослать ему знак. Молил о наставлении на путь истинный. Чего желаетГосподь? Неужели скандала и гибели церкви? Нет! Ведь не кто иной, как самСоздатель, приказал камерарию действовать. Разве не так?

И затем он увидел его. Прямо на алтаре. Знак. Божественноеуказание. Нечто совершенно обыденное, но представшее теперь в ином свете.Распятие. Убогое, сделанное из дерева. Иисус на кресте. В этот момент для неговсе стало ясно… он был не одинок. Теперь он никогда не будет одиноким.

Это была Его воля… Именно этого Он от него хотел.

Создатель всегда требовал наибольших жертв от самых любимыхсвоих чад. Почему камерарию потребовалось столько времени, чтобы это понять?Может быть, он слишком боялся? Или чувствовал себя недостойным? Впрочем, теперьэто не имело значения. Господь нашел выход. Камерарий теперь знал, с какойцелью был спасен Роберт Лэнгдон. Для того, чтобы открыть правду. Чтобынеизбежно подвести дело к нужному концу.

Это был единственный путь спасения церкви! Когда камерарийспускался в нишу паллиума, ему казалось, что он плывет по воздуху. Действиеморфина все более усиливалось, но камерарий знал, что его ведет Бог.

Он слышал где-то вдали голоса выбежавших из Сикстинскойкапеллы и пребывающих в растерянности кардиналов. Кто-то отдавал громкиеприказы швейцарским гвардейцам.

Они его не найдут. Просто не успеют.

Камерарий чувствовал, как какая-то сила все быстрее ибыстрее увлекает его вниз, туда, в углубление, где вечно сияют девяносто девятьнаполненных благовониями лампад. Господь возвращает его на Святое место.Камерарий направился к дверям, закрывающим вход вниз, в Некрополь. Именно вНекрополе должна закончиться для него эта ночь. В священной тьме под землей. Онвзял одну из лампад и приготовился к спуску.

Но, подойдя к дверям, камерарий замер. Нет, здесь что-то нетак. Каким образом его избавление поможет Богу? Одинокий и тихий конец? Иисусстрадал перед глазами всего мира. И сейчас Творец должен был желать именноэтого. Такова должна быть Его воля! Камерарий хотел услышать голос Бога, но вушах был лишь шум, вызванный действием морфина.

«Карло, — вдруг раздался голос матери, — у Богадля тебя грандиозные планы».

Камерарий был потрясен.

Затем, безо всякого предупреждения, к нему снизошел Господь.

Карло Вентреска стоял и смотрел. На мраморной стене рядом сним двигалась его собственная тень. Огромная и устрашающая. Туманный силуэт,казалось, плыл в золотом сиянии. Вокруг него мерцало пламя лампад, и камерарийбыл похож на возносящегося в небо ангела. Он постоял некоторое время, раскинувруки, а затем повернулся и начал подниматься по ступеням.

* * *